– Чушь, Владек зевает нарочно, чтобы показать, что ему на меня наплевать…
Наконец Владек и Марианн, шатаясь, ушли спать. Зося дошла до состояния полной невменяемости, но тут в дверях появился пропавший Павел.
Выглядел он так, что всякие возгласы замерли у нас на устах. Одежда была порвана, в волосах торчали сорняки и ветки, на щеке – царапина, в глазах – безумие, из распоротой сумки торчал кофе, завернутый в носовой платок.
– Я кого-то выслеживал, – трагически заявил он, предупреждая возможные упреки.
– Кого?! – спросили мы хором, хотя каждый из нас собирался сказать совсем другое.
– Не знаю. Кто-то здесь прятался, а потом залез в машину и был таков!
– Ты представляешь, что я пережила?! – завопила Зося душераздирающе. – Как ты выглядишь?! У тебя совесть есть?!
– Где прятался? – недоверчиво спросила Алиция.
– На какой машине? – заинтересовалась я.
Павел пытался ответить на все вопросы одновременно. Зося устроила скандал, затрудненный необходимостью сохранять тишину. Алиция вырвала у Павла кофе вместе с носовым платком.
– Не знаю, как выглядел, темно было, – говорил вдохновенно Павел. – Ну, знаю, знаю, что ты волнуешься, ничего же со мной не случилось! Никто на меня не нападал, я вообще к нему близко не подходил! Уже возвращался… Услышал – что-то шевелится… О господи, что со мной может случиться?! Вроде бы заглядывал внутрь, а потом дунул через сад на улицу, я себе чуть глаз не выбил этой веткой сливы. Ну не выбил же!… Не знаю, женщина или мужчина – в брюках… через какие-то чужие сады… а потом завелся мотор машины, не знаю, какой, я ее вообще не видел. Легковая. Когда я выбрался, его уже не было.
– Если еще раз сделаешь что-нибудь подобное!… – зловеще зашипела Зося.
Купленный Павлом кофе оказался довольно паршивым. Но, разволновавшись от всех этих новостей, мы решились его выпить.
Зачем убийца прятался под окном? И убийца ли это? Алиция снова засомневалась, что покушались именно на нее, и все доказательства этого воспринимала как проявление дебилизма. Ее упрямство отбило у нас всякую охоту к разговору.
– Может, расскажешь наконец, что там с теткой? – спросила я устало. – Или тут скрывается какая-то семейная тайна?
– Угу. Для меня, – ответила Алиция меланхолично. – Для меня полная тайна, как я должна к этой тетке обращаться. Теток две, с одной я на «вы», а с другой на «ты». Не имею понятия, кто есть кто, не различаю их ни в лицо, ни по именам.
– По-моему, это не повод для таких жутких криков, – обиделась Зося.
– Что вы ко мне привязались? Не было никаких криков! Главное, что одна из теток приезжает в Аллеред (не знаю, которая), а я вообще об этом забыла.
– Почему ты? Есть же более близкие родственники?
– Она приезжает ко мне. Жила тут когда-то давно. Остались какие-то вещи, теперь она хочет их забрать, хотя должна была это сделать восемнадцать лет назад.
– Фисгармонию?! – загорелась я. – Или ту картину в последней комнате?…
– Господи, если она заберет картину, я готова для нее на все! – оживилась Зося, жившая в одной комнате с картиной.
– Нет, – вздохнула Алиция. – Картину она возьмет, но не ту…
Интерес угас так же быстро, как и родился.
– И когда она должна приехать? – мрачно спросила Зося.
– Не знаю. Куда я, кстати, положила это письмо? Там было написано.
– Ты держала его в руке во время обеда. Потом понеслась встречать Владека и Марианн.
– Я должна его найти! Оно такое коротенькое… Никто никуда его не перекладывал?
– Похоже, что теперь будешь искать два письма, – сказала я желчно. – Ищи письмо от тетки – найдешь и от Эдека. Человек всегда находит не то, что ищет.
Алиция совсем расстроилась и от расстройства решила идти спать. Зосе она поручила исполнять завтра обязанности хозяйки, а нам с Павлом – купить продукты и заняться гробницами в саду, чтобы они не слишком бросались в глаза к приезду тетки.
Назавтра мы встали не слишком рано (за исключением Алиции, которая опоздала на службу всего лишь на сорок минут). Я напилась чаю, взяла из прачечной пилу и топор и вышла из дома. Зося хозяйничала на кухне, гоняя Павла с места на место и готовя завтрак. Владек и Марианн еще спали.
Справившись с самыми толстыми ветками, я решила устроить перерыв, взяла кошелек и отправилась в магазин за сигаретами. Вернувшись, заглянула в открытую дверь дома.
Зося ревела в три ручья, опершись лбом на плечо перепуганного Павла. Слова, долетавшие сквозь плач, меня насторожили.
– Владек и Марианн!… – всхлипывала Зося. – Боже мой!… Я уже больше не могу! Я хочу домой!…
– Что вы тут болтаете? Что-нибудь случилось?