– Ты это знаешь… – Она кивнула. – Но эти хитрые парни, операторы этих машин, они работают на своих компьютерах, обслуживая отдельных членов школьного совета, возможно, даже за взятки. – Он сделал паузу, продолжая ласкать ее милую, изящную ручку. – Эти операторы даже уже не дают себе труда приходить ко мне, или к Профферу… Что ты об этом думаешь?
– Ну и рэкет… – пробормотала она.
– Мы их победим, – заверил он. – Я хорошо лажу со школьным советом благодаря футбольной команде и другим своим заслугам перед школой… Теперь уже он добрался до ее локтя, нежно лаская его, забираясь все дальше, под рукав ее блузки.
Она вздохнула.
– Я рада этому…
– Как ты себя чувствуешь?
– Я тебя люблю…
– Как дела вообще?
– Ты сам увидишь…
– Ты позволишь мне?…
– Я всегда тебе рада…
– Давай проверим каталог.
Любимая библиотекарша Тигра перешла к той стороне стола, где сидел Тигр. Она положила ручку на каталог. Тигр с обожанием смотрел на ее чудесные рыжие волосы. Ему нравился ее аромат.
– Вот каталог… – мягко сказала она. – Я закрою дверь на замок, мой любимый… – Тигр кивнул. – Видишь название книги «Патриотизм и воспитание»… – Она прочла имя автора: – П. Т. Джонсон…
– Пэт Джонсон! – улыбнулся Тигр. – Я его хорошо знаю.
– Мы выпишем эту книгу…
– Непременно…
– Но какое имеет отношение патриотизм к воспитанию? поинтересовалась она, трогая его лицо.
– Не понимай это слишком прямолинейно… – пробормотал он. – Об этом хорошо сказано у его знаменитого тезки – поэта Джонсона. – Прошептал он, трогая ее прекрасные золотисто-рыжие волосы. – Что на тебе сегодня одето? – спросил он, целуя ее в носик.
– Только комбинация… – прошептала она. – Устраивает?
– Это чудесно.
– Тебе нравится моя губная помада?
– Роскошный цвет.
Она тепло улыбнулась и коснулась устами его губ.
– Ты ангел… – сказала она.
– Стараюсь… – сказал он.
– Дотронься до моих грудей…
Он тронул ее груди. На них не было бюстгальтера.
Она мягко рассмеялась ему в ухо.
– Это потрясающе, – сказал он. – Просто потрясающе, – повторил он, лаская эти теплые, полные, радостные полушария.
– А как насчет патриотизма? – спросила она, покрывая короткими, быстрыми поцелуями его ухо.
– Всему свое время, – прошептал он, восхищенный этими мягкими грудями, лаская их верхушки, очень осторожно и нежно. – Нет ничего совершенного в мире… – сказал он. – Исключая, разумеется, тебя, – тут же добавил он, когда она обвила его руками и посмотрела ему в глаза. Ее теплое дыхание он ощущал на своем лице. – Ты, конечно же, вне конкуренции… – От слегка поколебался и добавил: – Но многое можно сказать в пользу США… – Он поцеловал ее в глаза. Какая она роскошная женщина! Тигр обожествлял ее. Он способен ласкать ее днями напролет. Время позволяло. Время, время… Оно одно определяет судьбы людей. Время было заклятым врагом Тигра. – Несовершенные… во многих отношениях… говорил он, скользнув правой рукой по ее талии. Нежно лаская ее, рука обшаривала ее спину. Хетти сейчас бы замурлыкала, если бы могла. Ее дыхание подобно мурлыканью. Оно согревало Тигра, волновало его. Он нежно ласкал все ее тело. – Ни один умный человек не будет отрицать несовершенства этой страны… – прошептал он, продолжая гладить губами ее ухо, целуя его тысячу раз. Ее глаза были закрыты, и она постанывала от наслаждения. – Но из всех несовершенных стран в мире – а они все несовершенны, без сомнения… лично я предпочитаю США… – сказал он и добавил: – По многим причинам. – Его рука нежно скользнула ей под юбку, и поползла вверх, она позволила его руке скользить все выше и выше, и она все время стонала и вздыхала, позволяя его руке проникать все дальше и дальше… – Англия, например… – продолжал он свои рассуждения тихим шепотом. – Я бы не смог жить в этой, полной классовых предрассудков стране… где все находятся в сословных тисках… вот их основная проблема… все не свободны… ни у кого из них нет шанса… – Он поцеловал ее в губы, влажные и теплые, раскрытые навстречу его губам. Его рука дошла до шелковистой кожи, как раз выше ее чулок. Он гладил и ласкал, немного задержавшись там, прежде чем отважиться пойти дальше и выше. Целовалась она восхитительно, отдавая всю себя ему, его жадным губам. Он любил. ее. Ему уже не хватало воздуха для дыхания. – Именно в области просвещения наибольшие несправедливости совершаются в этой стране… – Говорил он, пока она нежно облизывала его губы своим сладким, теплым язычком. – Они разделяют детей с самого начала… с самых первых их шагов в жизни. – Он слегка укусил ее за язык, и она издала небольшой крик и слегка вздрогнула. – Дети бедняков получают плохое образование, за исключением разве тех, кто обладает феноменальными способностями… Однако если у семьи есть деньги… или титул… любой из их отпрысков, даже самый тупой, получает прекрасное образование… – Она вздохнула в его объятиях… а он продолжал: Прогнившая система… – Он поцеловал ее язычок, который проскользнул ему в рот. Он припал к ней в страстном поцелуе. Они не отрывались друг от друга… – Очень немногие посещают колледжи… – продолжал он. – Только так называемая «интеллектуальная элита» имеет доступ к высшему образованию… и богатые люди… исключительно… – бормотал он, гладя ее, его правая рука достигла заветной цели, а она мягко постанывала в его руках. – В результате… – сказал он. – Страна идиотов. – Он сделал паузу. – Необразованная масса классово-ограниченных и правящих дурачков. Без шуток… – сказал он. – Что за страна! – Она что-то пробормотала, но он не смог разобрать ни слова. Она продолжала стонать. – Что касается остальных стран… – Он умолк, его рука уже гладила ее райский уголок. Германия… просто тратит время… впустую, ожидая второго пришествия фашистов… – Он сделал паузу. – Франция, Италия-Россия… – Он шептал и бормотал. – Все эти страны… – Не говоря уже о Южной Африке… – Он сделал еще одну паузу. – И о Дальнем Востоке…
– Черт побери этот Дальний Восток! – воскликнула Хетти и застонала, еще теснее прижимаясь к нему.
Тигр расстегнул пуговицы на ее блузке. Он обнажил белые, мягкие, драгоценные груди. Его дыхание занялось при виде этих сокровищ. Он поцеловал их. Он спрятал в них голову. Она ласкала его, вздыхая и стеная. Он стал сосать их вершины…
– Где? – спросил он, очень нежно.
– Где угодно… – ответила она со стоном.
Ее юбка задралась выше колен, обнажив ее роскошные бедра. Он обожал ее нежные полные бедра, он гладил их исступленно, нежно, рядом с ее раем, уже увлажненным. Она стонала… Он оторвал ее от пола… и понес на руках…
Она лежала, опрокинувшись на спину, с поднятыми вверх коленями, на комфортабельной кушетке, куда перенес ее Тигр. Его голова находилась между ее бедрами, которые он покрывал бесчисленными поцелуями, постепенно приближаясь к влажному золотистому бугорку. Она стонала и извивалась под его ласками, шепча его имя снова и снова, она гладила его голову… Он коснулся губами бугорка… Она вскрикнула, наконец, притянув его на себя… Он подчинился ей… Она стонала и кричала. Его фаллос вздрогнул, находясь на краю раскрывшихся перед ним лепестков ее влагалища… ворот жизни…
37
По школе уже поползли слухи о Джиме Грине и о его долгой беседе с полицией штата, когда Понс наконец-то избавился от нудных занятий по геометрии – совершенно опустошенный… Эти новости принесла ему Кэти Берне, его подружка, жившая буквально в двух домах от него на Бритфильд авеню, в прекрасном районе, покрытом густой зарослью деревьев. Она была близка к семье Понса и училась с ним в одном классе. Эта умненькая девушка небольшого роста, со вздернутым кверху, курносым носиком, была по-настоящему красивенькой. Понсу она очень нравилась, он любил ее почти как сестру. Ну, по крайней мере, как кузину. Он буквально наскочил на нее в толчее, какая обычно бывает на переменках.
– Кто это?! – вскричала она. – Понс! Извини меня!
Он взглянул на эту умненькую малышку.
У нее уже хорошо оформилась девичья фигурка. Грудь ее уже украшали два торчащих вперед холмика. Она ему определенно нравилась. Он ей приветливо улыбнулся.
– Ох! Прости, Кэти…
– Нет, это я виновата… Извини меня, Понс!
– На какие занятия ты спешишь?
– На алгебру, – ответила она, наморщив носик.
Он снова улыбнулся, он знал, что она сейчас чувствует. Он только что пережил то же самое на уроке тригонометрии. Он также наморщил нос. Оба они одновременно прыснули.