– Надолго вы к нам? – спросила она, уже узнав, что он живет в Бристоле.
Оливер Кэссиди пожал плечами.
– На неделю, может на две. Я присматриваю кое-какую недвижимость, хочу сюда переехать.
Все лучше и лучше, радостно подумала Tea, рассматривая его золотые запонки и принюхиваясь к запаху дорогого одеколона.
– Кстати, я хорошо знаю этот район. Возможно, я могла бы вам помочь. – Помолчав, она улыбнулась. – Помогать другим тратить деньги – мое хобби.
ГЛАВА 13
– Если ты не съешь свою кашу, – сказала Максин, ненавидя звук собственного голоса и лихорадочно подыскивая подходящую угрозу, – я..
– Что? – подначил ее Джош, его глаза сузились.
С тех пор как его отец вернулся из Франции, Максин определенно изменилась к худшему. Уже два дня они не веселились, она постоянно их одергивала, безжалостно ограничивала телевизионное время и заставляла делать скучные уроки, хотя летние каникулы были в самом разгаре. Если бы она не потребовала показать тетради с упражнениями, он никогда бы не нашел батончик «Марс» в кармане рюкзака, так что, если он не хотел есть, вина за это целиком лежала на ней.
– Что вы сделаете, если я не съем кашу?
Черт, подумала Максин, да кому какое дело, съешь ты свой дурацкий завтрак или нет? Она всего лишь пыталась доказать Гаю Кэссиди, что может справиться с этой работой, но все, чего она добилась, – сделала несчастными всех, и себя в том числе.
А чертов Гай даже не обращал на нее внимания. Зарывшись в бумаги и прихлебывая кофе, он оставил без внимания акт неповиновения со стороны сына. Максин, которая так хотела поразить его, пожалела, что вообще ввязалась.
– Для начала я побрею тебе голову, – ласково сказала она. Джош невероятно гордился своими кудрявыми светлыми волосами. Кроме того, она заметила у него первые робкие проблески интереса к десятилетней Тане Тревельян, родители которой управляли местным почтовым отделением. – А потом я несмываемым фломастером наставлю красных точек на твоих щеках. А потом скажу Тане, что ты в нее влюблен!
Элла засмеялась. Джош, покраснев до ушей, послал Максин убийственный взгляд.
– Нет, не скажете!
– Нет, скажу.
Он схватил Гая за руку и завопил:
– Папа, скажи ей, чтобы она этого не делала! Она не должна рассказывать Тане, что я люблю ее…
Но Гай, мысли которого явно были заняты другим, не желал принимать участие в споре.
– Конечно, она не скажет, – грубовато сказал он, посмотрел на часы и встал. – Дьявол, я опаздываю. Сегодня вернусь часов в девять.
– Пусть она пообещает, что ничего не расскажет Тане! – умолял Джош в ужасе от грядущего разоблачения.
– Пусть он пообещает, что доест кашу, – сказала Максин детским голосом.
Гай сердито посмотрел на обоих.
– Ради всего святого!
– Спасибо за поддержку, – буркнула Максин, убирая тарелку с коричневой массой в мойку. – Вы мне здорово помогли.
Элла, которая ненавидела мыть голову, потянула ее за рукав и с надеждой спросила:
– Максин! А если я не буду слушаться, вы мне побреете голову?
Плюнув на дисциплину и желая показать Гаю, какое сокровище он потерял, Максин предоставила остаток утра в распоряжение детей. И если они хотят только без конца смотреть мультики по телевизору, с какой стати это должно ее волновать?
Часов в одиннадцать, перемыв посуду, оставшуюся после завтрака, и с ненавистью посмотрев в окно на поливающий дождь, она приготовила себе большую порцию джина с тоником и уселась на диван с телефоном. Чтобы подбодрить себя и наказать Гая за строгость, она решила обзвонить всех лондонских друзей и хорошенько поболтать. То, что в это время телефонные переговоры стоят дороже всего и обойдутся ему в кругленькую сумму, делало проект особенно привлекательным.
– Тебя послушать, так он просто людоед какой-то, – с сомнением протянула Синди, сладко потягиваясь в своей четырехспальной кровати в Челси. Она недавно вышла замуж за богатого, но уродливого промышленника лет на двадцать пять старше нее, больной желудок которого, к счастью, создавал серьезные помехи их сексуальной жизни, и не могла понять, на что жалуется Максин. – Я видела Гая Кэссиди на вечеринке в прошлом году, он был просто неотразим. Все девицы прямо истекали слюной! Макси, ты должна признать, что он милашка…
– Внешность – это еще не все, – отрезала Максин, побренчав льдом в бокале и подбирая под себя озябшие босые ноги. Потом, смягчившись, добавила: – Хотя он, пожалуй, ничего.
– Вот только этого не надо, – хохотнула Синди, знавшая ее как облупленную. – Хочешь сказать, что твои гормоны на него не реагируют? Да ты наверняка спишь и видишь, как затащить его в кровать!
Максин усмехнулась. Синди жила в Лондоне, и, пожалуй, ей можно было довериться без риска.
– Ладно, – признала она, хлебнув джина. – Может, и так. Но он бы нравился мне куда больше, если бы я его хоть чуточку интересовала. Ты представить себе не можешь, как это деморализует, когда ты постоянно красишься, расфуфыриваешься и стараешься быть неотразимой, а тебе уделяют не больше внимания, чем молочнику.
– Иногда косметики недостаточно, – заметила Синди, отличавшаяся здравомыслием. – Иногда стоит сорвать с себя передничек и обнажиться.
– Ты предлагаешь мне соблазнить его? – Этот дерзкий проект заставил Максин побледнеть.
– Это всегда работает, – радостно сообщила Синди. Максин сомневалась, что Синди узнает передник, даже если он набросится на нее и примется душить. Она наверняка не надевала его ни разу в жизни.
– С Гаем этот номер не пройдет. – С сожалением посмотрев на свой опустевший бокал, она попыталась вообразить себе эту сцену. У нее было ужасное предчувствие, что он просто лопнет от смеха. Перед тем как уволить ее.
– Почему? – удивилась Синди. – Ты что, растолстела?
– Мой босс – Гай Кэссиди, – вздохнула Максин. – Он меня насквозь видит и только смеется. Он слишком умен, чтобы попасться на такое старье.
– Ты стала нервной, моя девочка. Жизнь в строгости плохо на тебя действует, у тебя явно проблемы с головой. Разве он не стоит того, чтобы попытаться?
– Тебе легко говорить. – Кто-то позвонил в дверь. – Ты всего-навсего видела его на вечеринке. Попробовала бы пожить с ним.
– Дорогая, да я пулей к тебе прилечу! – разволновалась Синди. – У меня идея. Приглашаешь меня на уикенд. Если ты сдрейфишь, уж я-то не подкачаю!
– Мне нужно идти. – Максин попыталась встать и поняла, что левая нога абсолютно онемела. – Кто-то звонит в дверь.
– Ну, пожалуйста! – заныла Синди. – Я ведь твоя подруга. Пригласи меня!
– Нет, – твердо ответила Максин. – Ты замужем.
– Ну не будь занудой! – возмутилась Синди. – Зато я не такая трусиха!
Да что она понимает, подумала Максин и поковыляла к двери, опираясь на мебель. Никакая она не трусиха, просто ей не хочется потерять кров и работу одним махом. Она все равно намерена заполучить Гая Кэссиди, это вопрос времени и техники. Вряд ли вариант, предложенный Синди, можно считать верхом изощренности, решила Максин, улыбаясь про себя.
Она могла не заходить на кухню и не доставать из банки пригоршню пятаков, потому что за дверью ее ждал не молочник.
– Да? – спросила Максин, уставившись на женщину на пороге и мысленно отметив стиль и качество ее одежды. Она была готова поспорить на последнее печенье, что гостья не собирается предлагать ей продукцию «Avon».
– Гай дома? – Девушка тоже внимательно оглядела Максин, задержав взгляд на пятнах от черничного джема, украсивших ее желтую футболку стараниями Эллы.
Дождь с прежней силой барабанил в окна, словно кто-то пригоршнями швырял гравий. Кто угодно, попав в такой шторм, превратился бы в чучело. Но эта незнакомка, закутанная в длинный кожаный плащ цвета печеного яблока, под которым виднелись рубашка из жатого шелка того же цвета и кремовые брючки, словно была защищена невидимой стеной. Вызывающе элегантная, от коротких черных волос до носков туфель «Феррагамо», она явно была не из тех женщин, у которых течет тушь. Максин терпеть не могла таких людей. А самым подозрительным было то, что в руке она держала элегантный чемодан. Разумеется, он сочетался со всем остальным гардеробом.