…Власы златые В небрежных кольцах по плечам, И очи бледно-голубые....
Барышня грустно вздохнула.
-Но Анастасия, ты гораздо интереснее её, - высказала я свое искреннее мнение, - у тебя живое лицо, выразительные карие глаза, острые скулы, брови только надо немного выщипать, придать форму, и у тебя очень чувственные губы, многие такие губы делает искусственно, а тебя природа наградила...
Княгиня пролила чай, Анастасия открыла рот, а князь отложил журнал и закашлял.
-К-ха, к-ха, откуда ты набралась таких дерзостей, Акулина? - спросил строго.
Что прикажете отвечать? Я уже много раз укорачивала свой язык, но он как хвост у ящерицы отрастает вновь и вновь.
-Простите, -опустила глаза в тарелку с овсяной кашей, - у меня после падения мысли путаются.
-Вот-вот, контузия - это особый вид ушиба головы, - глубокомысленно выдал Платон Яковлевич, - у Акулины провалы в памяти, речь временами совсем невнятная, я приписал покой.
-Отправляйся в постель, Акулина, - строго сказал князь, и повернулся к жене, - а ты душа моя, приступай к сборам, через день мы едем в Вильно. Меня ждет работа, Алексея тоже уже в полку заждались, а вас мои прелестницы ждут прогулки, приемы и балы.
Я поблагодарила за завтрак, пожелала всем хорошего дня и похромала с помощью костыля в свою комнату. Анастасия прискакала следом.
-Как же тебе тут будет скучно! - воскликнула она.
-Если ты принесешь мне несколько книг, я не буду скучать, - улыбнулась я, - а кроме того, нога уже болит не так сильно и милейший Платон Яковлевич скоро снимет эти лубки, а там и голова в разум войдет.
-Ты рассуждаешь прямо как маменька, - засмеялась княжна, - а что же тебе принести почитать? -она сморщила носик, усеянный веснушками.
-На твой вкус, - ответила я, лихорадочно вспоминая, кто из писателей издавался в то время, а то опять ляпну что-нибудь, типа, а давай Пушкина, которому еще тринадцати лет не исполнилось.
Книгу барышня принесла мне занимательную "История Бранденбургская, с тремя рассуждениями о нравах, обычаях и успехах человеческого разума и пр. короля прусского Фридриха II" некой Анны Вельяшевой-Волынцевой. Что-то более скучное трудно себе представить. После первых двух страниц я уснула.
Так прошли несколько дней, княжеская семья отбыла ко двору в Вильно. А еще через неделю началась война. Князь Петр Алексеевич прислал посыльного в поместье с известием о начале войны и приказом собрать все ценное и отправить в столичный дом. В Санкт-Петербург было приказано отправляться и мне. Но уехать от места перехода я не могла. А вдруг откроется портал и пойду я себе домой, сериалы смотреть, слушать бухтение мужа, водить внуков на тренировки, волонтерить в меру сил и заминаться прочими пенсионными радостями, оставив здесь все волнения.
Я приняла твердое решение: первое - никаких чувств к Алексею, второе - никакого вмешательства в историю, третье - возвращение домой при первой возможности.
Я четко руководила сборами обоза, помогая упаковывать и укладывать картины, вазы, столовое серебро и наряды княгини и княжны. Всех сенных девушек, которые не уехали с семьей в Вильно, я от имени князя отправила с обозом, только Марфуша наотрез отказалась оставить меня, да еще Степанида. Во время сборов заехал сосед слева, граф Зацепин. Я предложила испить чаю с пирогом, он с радостью согласился.
-О, слышали бы вы, какие речи произнес наш государь. Александр Первый был великолепен! "Я не ослепляюсь мечтами; я знаю, в какой мере император Наполеон великий полководец, но на моей стороне, как видите, пространство и время. Во всей этой враждебной для вас земле нет такого отдаленного угла, куда бы я не отступил, нет такого пункта, который я не стал бы защищать, прежде чем согласиться заключить постыдный мир. Я не начну войны, но не положу оружия, пока хоть один неприятельский солдат будет оставаться в России" - вот каков был его ответ присланному к нему Наполеоном для переговоров графу Нарбонну.
Я смотрела на восторженного графа и снова задавала себе вопрос, неужели они не чувствуют приближение катастрофы, беды? Никогда не чувствовали? В июне 1941? И сейчас, в июне 1812?
-А вы что же не собираетесь уезжать? - спросила я графа.
-Нет, я человек не военный, давно оставил службы, жена моя болеет и дорогу переносит крайне тяжело, так что мы останемся.
-А Мещерские уехали? - я исподволь волновалась за Татьяну.
-Нет, они тоже остаются. Да чего нам боятся. Мы же не будем воевать. Пройдут французы мимо и все.
-Я не была бы так уверена, - покачала я головой, потом плюнула на осторожность, - бегите отсюда! Разорят, сожгут и отберут все равно, а так хоть сами спасетесь и кое-какое добро убережете.