– Рядом со мной не было ни одной вёльвы, которая увидела бы это во сне, – вздохнул Скалль. – Перескажи мне подробно своё видение.
Улла неуверенно сглотнула и поджала губы.
– У меня было много видений, – робко начала девушка. – В них был ты, были боги, чудовища… Чтобы Лейв не убил меня, я старалась игнорировать их.
Скалль понимающе кивнул. Конечно, это было очевидно. Она была напугана и старалась избавиться от ненужного дара, который унёс жизнь её матери. Возможно, Улла ощущала тяжёлое чувство вины. Она была тогда совсем ребёнком. Впрочем, она ребёнок и сейчас.
– Меня не интересуют все, – ласково улыбнулся Скалль. – Расскажи мне только о том, где я сижу на троне Борре.
Улла придвинулась ближе, прижимаясь грудью к телу конунга. Она ощущала только мягко пружинящую одежду, а остальное додумывала сама. К несчастью, ей ни разу не доводилось видеть Скалля обнаженным, чтобы сейчас представить, как она прижимается к его оголённой груди. Поэтому, закусив нижнюю губу, Улла могла думать только о чёрном доспехе и тёплой рубахе, которые были под его тяжелой накидкой с мордой волка.
Мир вокруг них снова задвигался, тени заплясали так, что обоим пришлось закрыть глаза. Не открывая их, Улла произнесла:
– За тобой горело пламя очага. Ты сидел на позолоченном троне. Над тобой черепа животных, а среди них в самом центре череп волка. Под потолком висели свечи в металлических блюдцах, словно звёзды, рассыпавшиеся на небе. Везде я видела волков, вырезанных на деревянных колоннах. В помещении были люди. Они стояли на коленях, приветствуя своего вождя. Их сотни, они толкались плечами и…
Неожиданно завыли волки, и Улла со Скаллем открыли глаза. Они стояли слишком близко друг к другу. Конунг улыбнулся и погладил девушку по щеке замёрзшими пальцами.
– Если бы ты сказала мне это раньше, то я бы больше доверял тебе, – хмыкнул он.
– И не избегал бы меня?
Скалль тяжело вздохнул и попытался подобрать подходящие слова. Торгни был прав с самого начала, боясь, что Скалль потеряет голову от слов Уллы. Ведь сам конунг, взваливший тяжёлую ношу на свои плечи, терзался в сомнениях все эти три года. Ему нужно было, чтобы боги одобрили его действия, чтобы они указали верный путь. Улла дала ему всё это. И даже её слова об их общей судьбе после гибели миров не казались ему глупостью.
– Я избегал тебя по другой причине. В Урнесе я дал обещание Ракель жениться на ней, – честно произнёс Скалль. – Твоя настойчивость и твои предсказания нашей общей судьбы были для меня опасны.
– Ты любишь её? – Улла презрительно скривила губы и шмыгнула носом. Обида комом встала в горле.
– Мои чувства можно так назвать, – уклончиво ответил Скалль.
Улла только зарычала, как дикое животное. Она хотела услышать другой ответ.
– Улла, зачем тебе это нужно? Разве ты не видишь разницу между капризами и чувствами?
– Я вижу предназначения.
– Ты не знаешь меня, Улла! Ты не любишь меня и даже не желаешь. Тебе нравится моя власть, разве не так?
– Как ты можешь такое говорить? – Улла попыталась вывернуться из рук Скалля, но он, сжав плотно зубы и закатив глаза, притянул её обратно.
– Я говорю так, как чувствую. Сколько раз ты пыталась управлять мной и навязывать решения, которые тебе кажутся верными? – Скалль заглянул в лицо Уллы. – Но я давно тебя разгадал. Ты опасна для меня. Ты опасна даже для несчастного Торгни, который влюбился в твои сладкие речи о богах, как мальчишка. Конечно, ведь теперь для нас все боги заключены в тебе, – Скалль вздохнул. – Тебя невозможно слушать, но тебе и невозможно сопротивляться. Разве я могу не следовать воле богов? – Скалль с шумом выдохнул. Он не отводил взгляда от её пронзительных глаз. Если у Ракель они были серые с теплыми карими пятнышками, то у провидицы – промозгло-серыми, а ровный круг радужки обведён чёрной границей. – Я поражён тем, что такой великий дар достался такой капризной и несносной девчонке, как ты. Он бы больше подошёл Ракель, которая думает о людях больше, чем о себе. Я бы хотел быть именно таким спасителем, каким она желает меня видеть, – Скалль поднял руку и погладил Уллу по щеке. – Не таким, каким ты меня можешь сделать.
– Да, я – твои боги, Скалль, – прорычала Улла. – Ты не можешь забывать об этом. Она не даст тебе того, что могу дать я.
Скалль сократил расстояние между их лицами до нескольких снежинок. Ветер трепал волосы, щекоча кожу. Когда мужчина коснулся губ Уллы, она глубоко вдохнула. Поцелуй вышел колючим – когда двое отстранились, ветер впился в их влажные губы, вызывая неприятное ощущение, будто плоть кровоточила. Но заканчивать этот долгий и осторожный поцелуй конунг не торопился.