Из-за деревьев мельком показалось море и мёртвое тело змея. Тусклое солнце отражалось от поблёскивающей алыми всполохами чешуи. Как красиво! Там далеко, вероятно, снег уже покрыл безжизненные тела, и оттого теперь они искрятся всё больше. Скалль вспомнил слова Уллы о том, что ей жаль это огромное чудовище. Он родился, его отобрали у матери и отца, а потом Один сослал его в океан в одиночестве спать под водой. И змей очнулся только ради своего последнего боя, чтобы в нём умереть. Незавидная участь.
Скалль подумал, что, если бы не решение Одина предать Фенрира, волк бы никогда и не задумал сожрать кого-то из богов или поглотить миры. Но теперь он, конечно, был зол на Всеотца. И Скаллю должно быть стыдно за такие мысли об Одине и богах, ведь те даровали ему бессмертие… Но стыдно ему не было.
Скалль поджал губы, выныривая из раздумий. Он так долго стоял на скалистом уступе, разглядывая сквозь голые ветви деревьев мёртвого Ёрмунганда, что все его друзья уже давно ушли далеко вперёд. Конунг тяжело вздохнул и помотал головой. Ему очень хотелось быть нужным богам. Фенриру и Ёрмунганду хотелось, наверное, того же. Может быть, он, рвущийся быть нужным и важным кому-то, ничем не лучше обиженных чудовищ?
Увидев, что друзья остановились рядом с целым семейством густо разросшихся деревьев, Скалль поспешил их нагнать. За деревьями оказалась небольшая речка. Вода бежала по камням, создавая шум, похожий на шелест листвы на ветру.
За рекой стояло три небольших дома. Ни из-под одной двери не валил дым, а вокруг не слышалось голосов людей.
– Здесь никого нет, – вздохнул Скалль. – Поищем в домах, вдруг там есть еда. Я ничего не ел со вчерашнего дня.
Перейти реку им удалось не сразу. Люди, ранее жившие в домах, построили хрупкий мост в самом узком месте реки. Но ненадежная конструкция шаталась под шагами тяжёлых воинов, поэтому переходили реку все осторожно и по одному. Торгни оступился из-за своей хромоты и по колено погрузился в воду. К счастью, ни один острый камень не подлез под его стопу, поэтому он лишь промок.
Оставленные дома были занесены снегом, а ветер выл среди хижин одиноко и грустно. Когда все пересекли реку, к ним так никто и не вышел. Скалль отправился искать животных, которые могли бы здесь остаться, но никого не нашёл.
– Думаю, здесь все умерли, – Ракель вынырнула из дверей дома побольше. – В этом доме трое мертвецов. Их убили голод и холод. Жаль, что мы не оказались здесь раньше, чтобы увести их с нами.
– Скалль и не собирался заходить сюда, – выдохнула Улла, с вызовом глядя на конунга.
– Осуждаешь меня? – огрызнулся он. – Ты?
– Слышала, что ты направился в своё путешествие спустя год после того, как боги открыли тебе глаза на грядущее и даровали бессмертие, – пожала она плечами. – Если бы ты отправился раньше, то времени бы хватило обойти все земли.
– Слышал, что ты вообще никуда не направилась, когда боги показали тебе Рагнарёк, – Скалль остановился и повернулся к ней. – Не было на это времени? Готовилась к свадьбе?
Улла только обиженно засопела в ответ на его слова. Остальным же было плевать на очередную перепалку. Каждый был занят своими ранами или поиском еды.
– Уже темнеет. Переночуем здесь. Сегодня ночью ты обратишься к богам и узнаешь, какой путь они определили для нас, – приказал Скалль холодным голосом, не глядя на вёльву.
Он развернулся и направился в один из промерзших домов.
Конунг резким движением захлопнул дверь и остался наедине с трупами, лежавшими в обнимку в постели. Скалль вздрогнул, глядя на их высушенные тела, а потом присел на покосившийся скрипучий стул, упёрся локтями в колени и уронил голову на руки, уставившись в пол. Тяжкое бремя, которое никогда бы не согласился нести Торгни, давило на Скалля с такой силой, что ломило кости. Ему казалось, что он – ветвь Иггдрасиля, на которой держался весь Мидгард. Но на деле он был тоньше прутика, готового вот-вот переломиться. В животе урчало, ноги ныли, руки замёрзли и не слушались. Скалль запустил пальцы в свои чёрные волосы, надеясь, что сможет в них согреться. Но те были промерзшими и колкими, словно сосульки.
Какое-то время он сидел так, просто глядя на трещину в полу. Сквозняк задувал из-под двери и из щелей в стене, поднимая с пола снежинки и пыль. Сначала в голове Скалля не было ни одной мысли, он просто медленно дышал. Но потом, глубоко вздохнув, позволил себе ощутить сразу всё, что его терзало.