Торгни запустил пальцы в бороду и задумчиво поскреб подбородок. В темноте Улла разбирала только массивный силуэт воина. Гораздо отчетливее был его запах. Пот и пыль смешивались с духом еды и пива.
– И после этого Лейв взял тебя в жены? – удивился Торгни.
– Это… неинтересная история, – пожала плечами вёльва. – Он ведь не знал, что видения принадлежат мне. Думал, что моя мать сошла с ума, а я – нет.
Торгни помолчал, а потом спросил:
– Значит, ярл был настолько глуп, что сначала казнил твою мать, а потом решил, что ты даруешь ему великую силу? – Торгни сдавленно хохотнул. – Как тебе удалось убедить его, женщина?
– Эту историю я приберегу на случай, если мне понадобится убедить в чем-то и тебя.
– Нет тех обещаний, ради которых я женился бы на тебе, ведьма.
– Даже обещай я сделать тебя бессмертным, как конунг Скалль? – в темноте Улла хитро прищурилась, но этого не было видно.
– А ты можешь? – выдохнул Торгни.
Улла тихо рассмеялась.
– Вот видишь, – покачала она головой. – Ты бы женился на мне ради любого чуда, которое я посулю. Как и ярл Лейв. Нынче каждый воин мечтает стать таким, как Скалль. Сделаться частью замысла богов, быть избранным самим Одином! И раз только я одна могу обратиться к богам, то и тебе, и Скаллю, и всем, кто хочет обрести силу, придется преклониться передо мной.
Торгни тяжело вздохнул. Он слишком хорошо знал Скалля. Знал его горячий нрав и жажду признания, скрытые за не менее сильным желанием спасти Мидгард. Часто ему приходилось одергивать друга, чтобы тот умерил свой пыл, но с каждым днем их странствия это становилось всё сложнее. Чем больше людей восторженно взирали на конунга, тем больше Скалль желал возвыситься над ними. Торгни понимал, что провидица только сильнее разожжет в конунге жажду власти.
Это была очень опасная связь.
Торгни в темноте потер свои глаза. Ему казалось странным, что теперь не только Скалль был избранным богами человеком, но и эта девчонка оказалась тесно связанной с высшим миром. Сколько же еще будет таких? Чем руководствовались боги, совершив свой выбор? Он погрузился в раздумья. Улла тоже молчала. На улице тихо провыл пёс, и девушка осмелилась прервать паузу.
– Ты совсем не спал? – неожиданно спросила она Торгни, вырвав воина из тяжелых дум.
– Кто бы тогда нас охранял? – хмыкнул мужчина, встрепенувшись.
Вёльва опустила голову на мягкие сбитые подушки, готовая вновь заснуть. Теплые меха на огромной кровати окутали ее со всех сторон. От них исходил запах ярла, который улетучится так же скоро, как и память о нём. Волоски с меховой накидки защекотали Улле нос, когда она втянула ноздрями спёртый воздух.
Улла повернулась на бок, лицом к рыжему воину, который в темноте был схож с громадным деревянным великаном-ётуном.
– Спасибо тебе, Торгни.
Он только промолчал в ответ. Его тяжёлое, медленное дыхание отчетливо слышалось в тишине. Могло показаться, что Торгни уснул, но на самом деле он пристально вглядывался в темноту.
– Завтра Тор услышит меня, не сомневайся, – уверенно произнесла Улла.
– Ты думаешь, что я сомневаюсь в этом?
– Все сомневаются. Кроме Скалля, – по тому, как изменился голос девушки, стало ясно, что она улыбалась. – И если ты веришь ему, то сможешь поверить и в меня, – Улла взволнованно сглотнула. – Наконец-то я могу произнести это вслух. Только подумай… Никто уже не попросит богов об удачной охоте и спокойном море. Теперь у богов остался только мой голос. У богов осталась только я одна, Торгни. Представляешь?
Не было слышно, как скрипнули стиснутые зубы мужчины. Сейчас ему вдруг стало неуютно рядом с ведьмой, которая с каждым новым словом возносила себя все выше и выше над людьми, облаками и даже Асгардом. По телу Торгни пробежали мурашки, он боялся, что ведьма способна наложить на него проклятье, перемолоть его кости прямо внутри тела или подчинить себе его разум. Ему очень хотелось теперь сбежать.
Тем временем вёльва продолжила:
– Я – последний человек, который слышит богов, увы. Их последние слова, последняя воля. Я услышу последний предсмертный вздох Одина, – она помолчала. – И последний вздох Тора. Ты бы хотел услышать его?
– Я бы хотел слышать даже как Тор храпит в своем чертоге, – вздохнул печально воин.
Улла вдруг положила ладонь на руку Торгни. Он вздрогнул, но прорицательница крепко сжала пальцы, и мужчина замер, ожидая, что прямо сейчас она заберет его душу. Торгни поймал себя на мысли: не должен ли он прямо сейчас снести ей голову взмахом топора?