К этому мгновению девушка уже освободилась от кляпа, потеревшись щекой о деревянное основание стоявшей рядом кровати. Тряпка сползла, освобождая ей рот.
– Какой же ты осёл! – выдохнула она. – Ну конечно, я с ними договорилась. Они убили моих братьев, а я убила отца. Они получили деньги, а я влияние в городе, – Ракель пыталась высвободить руки, но никак не получалось. Сигтрюгг схватил её за длинные рыжие волосы, собранные в хвост на затылке, и потянул к кровати. Ракель стиснула зубы и зарычала. – А ну пусти меня, ублюдок!
– Конечно, а потом ты сразу присягнула на верность северному щенку, так? Всё сделала ради укрепления, как ты сказала, своего влияния. А я? А как же я? Я так долго планировал стать ярлом Урнеса, но вот от Урнеса ты и твой дружок ничего не оставили! Я копил деньги, чтобы нанять двух этих болванов, я зарабатывал доверие людей, я… Я был бы хорошим ярлом! – завыл несчастный Мореход. Он закинул Ракель на кровать и встал рядом. – Ну, раз ты обладаешь таким влиянием, может быть, мне стоит сделать тебя своей женщиной? Всё-таки ты дочь ярла Хрута, а теперь ещё и спасительница Урнеса…
– Да что ты такое несёшь? Совсем сошёл с ума, – Ракель села на кровати и подняла одну бровь, глядя на покрывшегося испариной Сигтрюгга. – Довольно. Ты получил, что хотел. Ты отправишься в Борре и будешь прихвостнем ярла Скьялга. А через какое-то время, глядишь, и сможешь его свергнуть, – фыркнула девушка. – А теперь отпусти меня, нам надо помочь людям.
– Северное полчище конунга Скалля разбито, разве ты не видишь? Вода забрала почти всех, – рыкнул довольный Сигтрюгг. – Но ты права. Я получил то, что хотел. Осталось отомстить тебе.
Он облизнулся так мерзко, что Ракель ощутила приступ тошноты. Она отвернулась, а мужчина начал развязывать свой доспех.
– О нет, – скривилась Ракель. – Ты будешь вспоминать об этом с отвращением, ты точно не запомнишь это мгновение как месть. Не надо позориться, Сигтрюгг. Разойдёмся, сохранив гордость.
– Ты уже точно никуда отсюда не уйдёшь, девчонка Хрута. – Сигтрюгг стянул доспехи, потом начал развязывать шнурки на своих штанах, но Ракель решила не дожидаться жалких попыток влезть на неё.
Она подползла на кровати ближе к краю, завалилась на спину, а затем как следует ударила мужчину ногами в грудь. Он пошатнулся, но точно не получил никаких видимых травм. Только сильнее разозлился. Сигтрюгг схватил подвернувшийся под руку кувшин со стола, а потом со всей силы ударил Ракель в висок, сопровождая всё громкой руганью. Девушка тут же потеряла сознание, упав на кровать в груде черепков от разбившегося кувшина.
И, конечно, она не видела, как через пару мгновений в комнату ворвались двое воинов и несколько раз ударили Сигтрюгга клинками в грудь и живот. Решив, что Ракель уже мертва, они закрыли за собой дверь и ушли докладывать ярлу, что дело сделано.
Книга 3. Скалль
Глава 1
Ужин был очень шумным. Люди сидели в медовом зале, распивая эль, кричали и славили Тора, провожая его в последний путь. Конунг, сидевший на огромном стуле, украшенном мехами и оленьими рогами, выглядел мрачным и задумчивым, но веселиться никому не запрещал. Скалль ел медленно, изредка обмениваясь с кем-нибудь парой фраз, но в основном молчал и исследовал взглядом узоры деревянного пола. Он был погружён глубоко в свои мысли.
Улла смотрела на него со злобой. Замечая её взгляд, люди задумывались, не отвернулись ли от них боги. Но природа её настроения была куда более человеческой. Она не отрывала взгляда от рыжей воительницы, что сидела рядом с конунгом – будто жена. Её волосы стали короче: их явно подровняли, отрезав обожжённые пряди. На лице были следы ожога, а одна рука была крепко обмотана тканями. Ракель двигала ею с осторожностью.
Скалль действительно думал, что Ракель мертва. Торгни обвинял его в холодности, но на самом деле Скалль был в ужасе, понимая, что и она, и большинство его людей погибли. Вот так в считаные мгновения он лишился их всех, а сам остался жив, потому что поддался своим слабостям и поплыл за ярлом Лейвом. Когда же в Ставангре он узнал обо всём, что произошло с его северным полчищем, Скалль ушёл глубоко в себя. Прежний восторг, испытанный им как в Урнесе, так и в Скогли, уступил место страху. А радость от завершения похода омрачала страшная усталость от всего пережитого за три долгих года великой зимы.
Скалль не смотрел в сторону Уллы, хоть и ощущал, как она изучает его своим колким взглядом.