В девяносто девятом ей было восемь лет. Маргарет Эмили Уилер родилась летом девяносто первого, пятью годами позже своего брата Алистера. И каждое лето родители прилежно вывозили их на день-рожденьскую неделю на озеро или на море: к одному из многочисленных маяков Штатов. Это всегда был сюрприз для Мэгги, и даже из обычно сговорчивого Алекса не удавалось вытянуть ни слова. После возвращения дома устраивался веселый праздник для знакомых детей: с непременной пиньятой*, раскраской лиц по маминому каталогу и кокосовым тортом со свечками. Но июльская неделя была только для семьи. Однажды Мэгги спросила у матери, откуда такая традиция, и мама, чуть смутившись, ответила: «Так вышло, что задумали мы тебя на маяке».
Мэгги ничего не поняла и пришла к выводу, что, видимо, мама залезла на маяк и мечтала о ней - почти как мама Белоснежки - глядя на воду. Лишь потом Алекс, смеясь, объяснил, что нет, просто родители поехали в отпуск, жили в пансионате в недействующем маяке где-то в верхней части Мичигана и ЗАНИМАЛИСЬ ЛЮБОВЬЮ в одной из бывших комнат смотрителя, переделанных под гостиничные номера. И так-то появилась Мэгги. «А где был ты?» - спросила пораженная откровением брата Мэгги. «У тети Карен. - уныло ответил Алекс. - Пока родители делали тебя, кузен Макс топил мои очки в ручье - а я их там искал и не думал, что главная моя заноза в заднице еще даже не родилась.»
В тот год - в девяносто девятом - они поехали на маяк Сент-Джозеф в Мичигане. Мэгги узнала о маршруте лишь когда они проехали холмистые дороги Огайо и пересекли «варежку»** соседнего штата по направлению к Чикаго. Мэгги была изрядно возбуждена и шепотом спрашивала сумрачного тринадцатилетку-брата, не тот ли самый это маяк «где ее задумали»? Алекс ковырял прыщи на подбородке и изучал атлас, отмахиваясь от надоеды-сестры. К великому сожалению Мэгги, маяк Сент-Джозеф был самым обычным: нелепой железной конструкцией, соединяющей в одну линию две башенки с фонарями. Ближняя из них, бело-красная и опрятная, как елочная игрушка, вросла в берег посредине длиннющего мола, окаймляющего текущую из города реку Сент-Джозеф, вторая же терялась вдали на конце пирса, серая и незаметная в тумане водяных испарений.
Озеро в тот месяц оказалось дико холодным, никогда не утихающий буйный ветер приносил на берег тоскливый запах полыни и водорослей. Мэгги отчаялась выползать наружу с распущенными волосами - через минуту после выхода на улицу она уже была, по словам Алекса, «как Страшила из Страны Оз»: вьющиеся белесые патлы сбивались в колтуны и требовался час, чтобы вычесать это безобразие. Мать заплетала ей тугую косу и накрепко схватывала ее двумя резинками: у основания «конского хвоста» и там, где плетенье переходило в похожую на фонтанчик кисточку. Мэгги не купалась, но задумчиво бродила вдоль края воды, искала красивые камни и строила песочные замки и маяки. Алекс дни напролет читал, подтянув жирные колени к груди, с трудом упихавшись в садовое кресло.
На день рождения ей позволили лечь спать поздно - когда ночь наконец-то окутала перламутровое озеро, и над закатным горизонтом начинали проглядываться первые звезды. Когда все на свете маяки вспыхивали, чтобы направлять невидимые корабли по их пути, небрежно перемигиваясь между собой через пролив. Сент-Джозеф глядел на мир одним глазом: дальний маяк не работал. Узнав об этом, Мэгги чуть не расплакалась - как же так? Это же важно, чтобы все проплывающие знали, где начинается берег.
День рожденья был почти испорчен, да и родители, получается, врали ей? Мать устала препираться и ушла на берег, взяв с собой свечу и садовое кресло - погода была ясная, и можно было даже разглядеть широкий рукав Млечного Пути. В узкую, похожую на пенал, спальню к Мэгги заглянул отец. Он спокойно смотрел на обиженную дочь, скачущую, как заведенная, на чужом, гостиничном матрасе: дома это категорически запрещалось. - Ну что, Мэгги, как насчет того, чтобы лечь? Завтра длинный день - и тебе непременно надо отдохнуть. - Я не хочу отдохнуть, я хочу устать до смерти! - сердито отрезала Мэгги, продолжая прыгать. При каждом приземлении коса хлопала ее по спине. Мэгги насчитала восемьдесят четыре удара. - Но тогда ты пропустишь всех окуней на пирсе, когда мы пойдем с утра рыбачить. - поддразнил ее отец. - Тебе надо следить за клевом, а не клевать носом.
- Я - не - пойду - на - этот - нудный - пирс! - Девяносто один прыжок. Спине было почти больно. - Не хочу даже сидеть рядом с этим ДОХЛЫМ маяком. - Мэгги зажмурилась от своей смелости. У матери терпение бы уже лопнуло, но отец и виду не подал, что заметил плохое слово. - Чем тебе не пришелся маяк, Маргарет? - так же спокойно поинтересовался отец, садясь в кресло. Мэгги уже надоело скакать, но не сдавать же так легко свои позиции! Так что она упрямо продолжала, перекинув косу через плечо. - Он мертвый! - Мэгги решила не гневить судьбу, смягчив формулировку. - Вы привезли нас на ПОГАСШИЙ маяк!