И вот я далеко от дома, но очень близко от мамы. Целый день я нервно ходила по вагону, не зная чего же ожидать там, боясь неизвестности. Как только я сошла с поезда, в нос ударил едкий запах медикаментов, такое бывает, когда ты заходишь в аптеку или к стоматологу; от таких мыслей, с секунду я почувствовала боль в зубах. Восьмой дистрикт, как и наш хорошо отстроили, даже лучше чем прежде. Теперь здесь все на капитолийский лад: здания, машины, люди; говорят, что сюда перевезли большинство медицинской техники, да и знаменитые врачи, и ученые тоже здесь. Теперь, 8 дистрикт – это научный центр всего Панема! «Ух, как много пафоса».
В нетерпении я хотела сразу поехать в больницу, адрес мне дала та медсестра, но меня, скорее всего не пустят с чемоданом к маме, поэтому я вызвала такси и приказала, я именно приказала, везти меня в самую близкую к больнице гостиницу. К моему удивлению, меня привезли в гостиницу стоящую прямо напротив нужной мне больницы. Заказав дешевый номер, я бросила туда вещи и уже хотела уходить, но мой взгляд упал на зеркало и мое в нем отражение. Боже мой! Как меня еще пустили в такую хорошую гостиницу. Я же похожа на черти кого! Под глазами огромные мешки, губы покусаны в кровь, ужасные вещи, ногти искусаны… «Нет, так не пойдет! Волнение волнением, но к маме я не пойду в таком виде». Бегу в ванную, смываю с себя пот, грязь и заодно усталость, надеваю платье Цины – нежно фиолетовое с белыми оборками и такого же цвета широким поясом, обуваю сапожки на аккуратном каблучке и, в заключение, заплетаю косу. Она у меня получается только с третьего раза так как, оказывается, я совершенно разучилась это делать. Последний раз смотрюсь в зеркало, накидываю белое пальто и беру сумку и бегу в больницу.
- Здравствуйте! Не подскажите, где лежит мисис Эвердин? – отдышавшись и успокоившись спросила я у толстой хмурой тетке в регистратуре ( и где они таких берут?)
- 27 палата, второй этаж и на право,– грузно сказала женщина
- Большое спасибо, – крикнула я, убегая в сторону лестницы.
Поднявшись на второй этаж и дойдя до нужной палаты, я вновь засекла себя на том, что я кусаю губы, которые итак опухли и кровоточат. « Спокойно, Китнисс! Спокойно!»
Захожу в палату, едкие воспоминания больно кружат в голове и пронзают сердце. Я лежала в похожих после игр. Сглатываю желчь, скопившуюся во рту и набираю по больше воздуха в легкие, шумно выдыхаю через рот.
- Мамочка, - зову я тихо, слышу тихий шорох, подхожу ближе к кровати. Сердце пропускает удар, когда я вижу совершенно бледное лицо своей мамы, опухшие веки и сухие руки. Слезы наворачиваются на глаза,- Маааам, очнись!
- Я не сплю, солнышко, - тихий, усталый шепот разбивает мне сердце, Я очень рада, что ты приехала ко мне, - мама пытается улыбнуться. Я так рада, что она жива. Тяжелый камень свалился с моих плеч, и стало легче.
Я еще около часа говорила с мамой, точнее я рассказывала, а она внимательно слушала и изредка спрашивала что-то у меня, пока милая медсестра в белоснежном халате и с пучком сероватых волос на голове не прервала нас, сказав, что время посещений закончилось. С легкой грустью в сердце, я покорно ушла к себе в номер, нежно поцеловав маму в щечку и пообещав обязательно прийти завтра. Весь вечер у меня было странное легкое настроение. Я и не думала, что так соскучилась по матери. Зайдя в свой номер, я быстро приняла душ и легла спать. «Подумать только, как я устала!»
В эту ночь мне приснился добрый, радостный сон из прошлой жизни: мне приснилось детство, когда мне было лет 7-8, и отец еще был жив. Я бегала с мамой по полю, смеялась, отец крутил меня на руках и тоже улыбался, а мама заливалась веселым смехом и расстилала покрывало для пикника, солнце ярко светило, ветер развивал волосы. Все было так прекрасно, что просыпаться совсем не хотелось. Поэтому встала я в первом часу дня. После плотного завтрака я совершенно не знала, чем себя занять, дожидаясь часов приема в больнице, и в конце концов решила погулять по дистрикту. К его запаху я уже привыкла и от этого, ходить по улицам было легче. Улицы 8 дистрикта были однообразны и пустынны, дома одинаково серые, лишь изредка встречались разносчики быстрого питания и почтальоны. Я решила дойти до центра дистрикта, где находилось единственное зеленое и живое место во всем городе - парк Революции. Но зима не пощадила и этот уголок природы, переодев его в белый наряд, лишив всяких красок. Глубоко вдохнув холодный воздух, я села на лавку возле трёх высоких деревьев и принялась читать ту удивительную книгу, которую нашла тогда, в доме Пита, и напоминавшую сейчас мне о нем.
- Почему такая красивая девушка скучает одна в этом пустынном парке,- неожиданно разрезал тишину приятный низкий голос.
- А красивая девушка и не скучает, она просто отдыхает, - мне совсем не хотелось ни с кем говорить, и я вежливо попыталась отлить незванного незнакомца, который на удивление был очень красив, но тщетно. Кареглазый брюнет в чёрной куртке подсел ко мне на лавку, разглядывая книгу.
- Что ты читаешь? - спросил он после минуты глазения на неё
- Книгу, не видишь.
- Ох, как грубо. Ну, не хочешь отвечать - не надо. Но тебе не холодно, сидеть здесь, одна?
- Вы, прошу говорить со мной на вы,
- Хорошо. Может прекрасная дама соблаговолит пройтись со мной до ближайшего кафе, где я бы угостил её кофе и чем-нибудь сладким?
- Ну, что ж, у меня есть час времени, который нужно убить, поэтому я приму ваше предложение,- думаю, ничего страшного е случится. Он так похож на Гейла - не думаю, что он плохой. Скорее всего, он добрый галантный молодой человек.
Через 5 минут Энсел ( а именно так звали парня) привёл меня в приятное кафе, находящееся где-то между парком и нужной мне болиници. Мы разговорились. Оказывается, Энсел учится в медицинском колледже на хирурга и проходит практику как раз в больнице, где лежит моя мама. Ему 23 и он живёт с мамой и младшей сестрой, которой только только исполнилось 10 лет. Энсел оберегает своих дам т.к. отец умер во время революции, это очень мило с его стороны - быть не только братом и сыном, но ещё и защитником, кормильцем. Час в его обществе прошёл незаметно. Энсел много рассказывал о себе и участно расспрашивал о моей семье. В конце он проводил меня до маминой палаты, напрощанье сказав: ” Было приятно пообщаться с самой Сойкой - Революционеркой!” Хах, он странный, но весёлый.
Следующую неделю я провела в обществе Энсела, короткая долгие вечера и мутные утра, дожидаясь времени посещения, раз в два дня, вечером, звонив Питу и болтая с ним по нескольку часов о состоянии мамы ( про своего нового друга я говорить не стала - зачем зря тревожить любимого). С часу дня и до четырех я была у мамы и сидела возле неё, следя за каждым вздохом, боясь, что другого не будет. Вскоре мама начала поправляться, и врач пообещал, что завтра ее выписывают домой, но ей нужено еще дня три посидеть, а точнее полежать дома, а так же ей нужен уход. Радостная я побежала к Энселу, рассказать эту новость.