«Альтернативные варианты русской истории существуют сейчас! — пишут А. Бушков и А. Буровский. — Каждый вариант прошлого создавал для нас и новый вариант настоящего. Но и каждый вариант настоящего создает другие версии будущего. И один из вариантов будущего делаем мы здесь и сейчас»[259].
Все это так, и вместе с тем не так. Были семидесятые — застойные. Были восьмидесятые — перестроечные. Были девяностые — либеральные. Ныне — нулевые, т. е. никакие.
Действительно, нынешнюю российскую историю — нулевые годы XXI в. — приходится определить как время без альтернатив. Еще двадцать лет назад, в 1988 г., мало кто верил, что наступят времена свободы — однако жизнь, как учит нас история, непредсказуема и может не только оправдать, но и превзойти самые смелые ожидания. Народ обрел, наконец, в 1990-е гг. долгожданную свободу слова, информации, печати. И что же? Люди всегда переоценивают значимость тех благ, которых они лишены. Жизнь в эпоху демократии и рыночной экономики стала другой. Говорить и публиковать теперь можно было все — или практически все. Однако это уже не казалось столь важным, потому что и чтение, и разговоры о прочитанном стали занимать в жизни гораздо меньше времени, чем раньше.
Впрочем, исполнение желаний принесло разочарование не только тем, кто эти желания уже давно перестал испытывать. Многие из трудов закордонных ученых, укрытых за железным занавесом и дверьми спецхрана, к которым, наконец, был получен доступ, не оправдали массовых ожиданий. Да и отечественные научные светила, освобожденные новой демократической властью от бремени догм эпохи тоталитаризма, смогли проявить себя лишь на почве ниспровержения того, о чем писали раньше. Страна слишком долго жила в атмосфере тотальных запретов и поэтому жаждала тотальных разоблачений, которые и предоставили ей в изобилии историки-перестройщики. Но критическая публицистика — жанр недолговечный. За разрушением должно последовать созидание — а здесь возможности «интеллектуальной элиты» оказались весьма скромными[260].
В 2007 г. ВЦИОМ провел большое социологическое исследование на тему, как в России относятся к таким важным ценностям, как «справедливость», «порядок», «свобода». Выяснилось, что за последний год ценность понятия «справедливость», которое по традиции относят к левым убеждениям, в нашем обществе стала более значима. Приверженность ей увеличилась до 42 %. А вот «свобода» в настоящее время привлекательна для чуть более 10 % населения.
То есть люди действительно не понимают, что их накормила именно свобода, предоставившая человеку колоссальные возможности во всех сферах жизни. Нужен, видимо, базовый уровень благополучия, удовлетворенной потребности в безопасности, чтобы люди начали чуть— чуть думать о чем-то еще. А пока что у нас свобода — своего рода загул, нарушение нравственных табу. Поэтому многие люди и не понимают ее смысла.
Они думают, что свободы достаточно: политическая свобода им вообще не нужна, а свобода потребительского выбора или свобода передвижения — это уже есть. И поэтому им кажется, что теперь важен порядок, которого, действительно, недостает. Однако люди не сознают, что без политической свободы невозможно решить те проблемы, которые люди имеют в виду под словом «порядок».
Нет порядка ни в обществе, ни в умах. И вот начинается тяга к мрачной фигуре Сталина.
Обозреватель «New York Post» Ральф Питерс, анализируя итоги президентских выборов 2008 г., утверждает, что российская паранойя безмерна, эта страна смотрит на всех со злобой и ни к кому не проявляет милосердия. Самым удивительным в этих липовых выборах стало не то, что они были грубо подтасованы, а то, что Путин, Медведев и компания ничуть не устыдились такой вопиющей фальсификации. Выборы эти стали путешествием во времени назад — в эпоху расцвета Советского Союза. Единственный положительный момент в этом голосовании без реального выбора состоит в том, что нынешняя кремлевская шайка ограничилась 70 % подобострастных голосов за Медведева, не решившись на показатели в 95 с лишним %, как того требовали раньше старцы из советского Политбюро. Граждане России согласны на то, что их гонят как баранов. Между тем страна не диверсифицирует свою промышленную базу, не проводит капитальный ремонт разваливающейся системы образования, не создает человеческий потенциал и материальную инфраструктуру, гарантирующую будущее страны вне зависимости от ее энергоресурсов. Россия остается крайне слаборазвитой страной. Все основополагающие человеческие и гражданские свободы тихо и постепенно сворачиваются под лозунгами идеологии обиженных, которая гласит, что все стремятся нанести России вред, все являются ее скрытыми врагами. Возрождается знакомая с коммунистических времен система формальной демократии и однопартийного правления. Огромное богатство нации переходит в руки власть имущих и их друзей[261].