И. Клямкин полагает, что все российские модернизации были достаточно успешными в рамках тех целей, которые перед ними ставились. При этом, говоря о российских модернизациях, он подразделяет их на две группы. Первая группа — технологические, вторая — социально-политические. Они не совпадали во времени, шли, как правило, асинхронно, хотя иногда и пересекались. Они проводились принципиально не так, как в Европе. «Весь вопрос в том, насколько их опытом можно воспользоваться сегодня? Дело в том, что очень часто к опыту Петра, Сталина обращаются как к позитивному: «вот были такие великие прорывы, давайте ими воспользуемся!» Забегая вперед, скажу, при всем том, что они были успешными в рамках тех целей, которые они в свое время ставили, воспользоваться ими сегодня никакой возможности нет.
Это все принадлежит истории. История поучительна только в том смысле, что ее нельзя повторить»[88].
История России демонстрирует нелинейный характер ее модернизации. Складывается впечатление, что нередко модернизационные процессы в стране были вынужденными, преждевременными, опережали естественные темпы ее развития, осуществлялись раньше, чем страна созревала для перемен. Каждый раз происходил прогрессивный сдвиг, но половинчатый и частично-локальный (реформы Петра Великого, преобразования Екатерины I и Александра II, реформа Столыпина, сталинская тоталитарная модернизация, преобразования Хрущева, горбачевская перестройка, реформы Ельцина — Гайдара). В начале XX в., не говоря уже о более ранних временах, мы по всем ведущим параметрам — отраслевой структуре экономики, типам собственности, социальному составу, соотношению городского и сельского населения, уровню образования или гигиены, семейному и демографическому поведению — кардинально отличались от своих европейских соседей. «Это были разные миры». Ныне этого разрыва нет, есть только остаточные различия[89]. Так что подобные модернизационные «лоскутно-половинчатые потуги» вряд ли можно принять за полноценные ответы на вызовы истории.
Является ли такой тип развития для нас уже привычным и создает ли он преграды для модернизации как рационализации общественной жизни? Каковы другие особенности российской модернизации, и действительно ли они и сегодня жестко детерминируют преобладание авторитарных методов модернизации в рамках мобилизационных моделей развития страны? Иначе говоря, насколько жестко российская история задает нынешнюю и будущую модернизацию России?
Альтернативы российской модернизацииАльтернативы модернизации — один из аспектов общесоциального развития. Выявляя и изучая альтернативные ситуации в истории модернизации различных стран и цивилизаций, историк рассматривает и просчитывает разные варианты исторического процесса. Вместе с тем, по словам С. Экштута, ремесло историка потеряло бы свою неизъяснимую прелесть, если бы мы всегда находили ключ от той шкатулки, которая попадает нам в руки. В истории есть и всегда будет нечто непознаваемое, какая-то тайна. Мы будем стремиться проникнуть в нее различными нетрадиционными методами, будем частично эти тайны разгадывать, но всегда будут появляться новые тайны[90].
Что дает применение идеи альтернативности исторического развития к постулатам модернизационной теории и исторической практике модернизации? В интеллектуальном плане это обогащает и расширяет поле размышлений и интерпретаций историка. В эмоциональном отношении переживание нереализованных исторических возможностей является важным элементом исторического сознания. Наконец, применение идеи альтернативности к теории и опыту модернизации позволяет лучше понять разнообразные аспекты и сюжеты социальных трансформаций, более адекватно уяснить проблему «человеческого фактора», возможности выбора со стороны исторических субъектов.
Почему в России модернизации не получаются? — задается вопросом В. Толстых. Кто-то подсчитал, что их всего было шестнадцать, начиная с Василия III, и все они захлебывались, прерывались в начале или на полпути, вызывали смуту или «великие потрясения», а конечный результат оказывался ничтожным. За исключением, разве, реформ Петра или модернизации Сталина, достаточно внушительных и результативных, хотя их общий итог, увы, тоже оказался плачевным. Что это — роковое стечение обстоятельств, невезение или результат незадачливых действий реформаторов? А может быть, причина неудач заключена в каком-то изъяне или особенности цивилизационной парадигмы России, и тогда это следует безбоязненно обозначить, назвать? Модернизация получается в оккупированной Японии, в постфранкистской Испании, пиночетовском Чили, коммунистическом Китае или во Вьетнаме, но только не в России[91].