Да, действительно, бой был жаркий и необычный. В минуты атаки с винтовками наперевес гнались курсанты за фашистскими автоматчиками. Удивительно, что гитлеровские вояки от страха забыли в тот раз о своем автоматическом оружии. Если кто из них и стрелял, то стрелял наобум.
Борис Средняков, Степан Семенец и Александр Чернышев бросились к легковой машине, оказавшейся почему-то на поле боя. Из машины поспешно выбирался грузный фашист с пистолетом в одной руке и портфелем в другой. Удар приклада — и гитлеровец упал, выронив пистолет и портфель. Еще мгновение — и туша вражеского офицера сброшена в придорожную канаву. Средняков и Семенец тащат его в тыл. Другие курсанты прикрывают их огнем. Оглушенный гитлеровец упирается, дико визжит. Автоматчики противника пытаются отбить пленного, но безуспешно. Постепенно стрельба затихает. На КП идет допрос фашиста. Он оказывается важной птицей. В его портфеле найдены ценные штабные документы…
Командир батальона докладывал начальнику училища в конце того дня: «С 17–00 по 19–30 батальон отбивал сильный натиск противника огнем и короткими контрударами. В 19–30 батальон в полном составе перешел в контратаку, и противник, неся большие потери, был рассеян и обращен в бегство. В результате этого боя было взорвано и сожжено шесть средних танков противника, убито семь офицеров, один генерал, взято у убитых и найдено на поле боя 12 офицерских портфелей, сумок с картами, два пулемета, много автоматов, винтовки, пистолеты, гранаты, патроны и прочее…»
Фашисты, накопив силы, снова пошли в атаку. К полудню им удалось окружить курсантский батальон. Характерный эпизод. Вражеские танки, шедшие по дороге, остановились перед трупами погибших в бою немецких солдат и офицеров. Затем некоторые машины двинулись в обход, а два экипажа направили свои танки прямо по трупам.
Вооружившись гранатами, к вражеским машинам поползли Иван Довганюк и Николай Джевадов, а следом за ними Виктор Савченко, Николай Шмаров, Гавриил Быков, Иван Левченко, Николай Дейнекин, Иван Пугачев, Андрей Найда и Николай Лебедев. Собираясь метнуть гранату, Николай Джевадов привстал было и снова упал.
— Давай, Иван, бей их, гадов!.. Я сейчас за тобой…
Джевадов еще раз поднялся, шатаясь, сделал несколько шагов вперед и, залитый кровью, тяжело рухнул на землю. Осколком снаряда ему оторвало руку…
Батальон понес большие потери, и все же атака была отбита. На перепаханном гусеницами танков, рябом от воронок поле боя трудно было найти ровную площадку, чтобы похоронить погибших. Многих из них невозможно было опознать.
Курсанты под руководством военных фельдшеров Зелениной и Стахановой выносили с поля боя раненых. Тяжело пришлось в тот день врачу Михаилу Петровичу Иванову. Нуждавшихся в его помощи было много, очень много…
Порою курсанты оказывали медицинскую помощь друг другу. Рану Михаила Самарина осмотрел его товарищ Абдунаби Абдукаимов.
— Осколочное в ногу… Железные и стеклянные осколки… У тебя, дорогой, бутылка с горючей смесью была в кармане?.. Ну, тогда все понятно… Потерпи, дружок… Сейчас достанем и железо и стекло из твоих ран…
Абдукаимов долго хлопотал возле Самарина и наконец с радостью показал ему кусочки металла и стекла, извлеченные из ран.
— Теперь будешь ходить, дорогой… Бегать будешь…
Самарин и на самом деле снова занял свое место в строю. Вскоре он уже вместе со всеми участвовал в рукопашной схватке. В ходе этой схватки был момент, когда один из гитлеровцев бросился с ножом на политрука роты Лихваря. Штык Самарина тотчас пригвоздил фашиста к земле. В следующей схватке Михаил был ранен в руку, но и после этого он наотрез отказался эвакуироваться. Врач возмутился. Самарин — тоже:
— Ребята с более серьезными ранениями не уходят. А чем я хуже их?..
После четвертого ранения санитары вынесли Михаила Самарина из-под огня. Жизнь еле теплилась в нем.
Рядом с Самариным сражался в этом бою курсант Василий Кочкин. В училище он прибыл из Сахалинского ордена Ленина и Знака Почетного Чекиста пограничного отряда. Как и Михаил, Василий был тяжело ранен и контужен. На его долю выпали тяжкие испытания. В бессознательном состоянии попал он в плен к гитлеровцам. Забегая вперед, скажу, что пытки не сломили Кочкина. Он не прекратил борьбы с врагом. За попытки побега фашисты бросили его в Освенцим, а затем в Бухенвальд. Василий установил связь с подпольной антифашистской организацией лагеря, принял самое активное участие в восстании заключенных и освобождении лагеря от фашистов. Позже он стал политруком роты советских войск. Документы лагерного подполья послужили свидетельством удивительной духовной стойкости этого человека. Он был награжден орденом Отечественной войны II степени и боевыми медалями. В 1968 году французское национальное общество участников Сопротивления и патриотов прислало бывшему узнику Бухенвальда Василию Георгиевичу Кочкину приветствие и памятный брелок. На брелоке выгравированы слова Луи Арагона: «Пусть это всегда напоминает о том, как человек, который должен пасть, своим мужеством и самоотверженностью сохранил имя человека».