Обычно уравновешенный, комиссар был необычайно взволнован. Он предложил политруку Габову послать участников боя по батальонам и ротам.
— Пусть расскажут, как били фашистов. Это очень важно теперь…
Отдохнуть нам в тот день не пришлось. Вскоре начался новый бой. Вражеская пехота с танками атаковала позиции одной из наших рот. Атака была яростной, но гитлеровцы уже не лезли, как раньше, напролом. Они боязливо жались к машинам. Когда же два танка загорелись, пехота не выдержала огня и отошла, потеряв десятка полтора убитыми.
— У нас не удалось, сейчас перегруппируются и в другом месте попробуют, — рассуждал вслух командир роты лейтенант Гамаюнов.
— Ты прав, смотри! Они, кажется, на стык соседних рот нацеливаются, — торопливо заговорил политрук роты Герман Захарович Лекомцев, наблюдавший за полем боя. Через несколько секунд он уже кричал в телефонную трубку: — Алло, алло!.. Двенадцатый, шестнадцатый!.. Гитлеровцы, кажется, на стыке намереваются прорваться… Алло, алло!.. На стык обратите внимание!..
В какой-то момент роте противника все же удалось прорваться там, на стыке. Но взломать оборону полка гитлеровцы не смогли. Их прорвавшееся подразделение было уничтожено. Не принесли фашистам успеха и последующие атаки, а также массированный артиллерийско-минометный обстрел и бомбежка наших позиций с воздуха. Мы прочно стояли на Кингисеппском шоссе. Чтобы обойти наш участок обороны, противнику пришлось бы действовать в лесных массивах. На это гитлеровцы не решались.
К тому времени мы уже заметили не только «лесобоязнь» врага. Заметили мы также, что фашисты слабо воюют ночью. И это было нам на руку. Для курсантов, прошедших многолетнюю школу пограничной службы, ночь была родной стихией.
Прошла только первая неделя кровопролитных боев. Но мы уже чувствовали, что спеси у врага поубавилось. Воины нашего полка действовали на поле боя все более решительно. Крепла дружба ополченцев и курсантов-пограничников, многие из которых стали командирами.
Пожилые бойцы (среди них были участники революции и гражданской войны, герои первых пятилеток) с восхищением отзывались о воинских способностях своих юных наставников. Ополченец Ковригин — ему было под пятьдесят — служил телефонистом на бронепоезде в гражданскую войну. Этот усач словно бы сошел с экрана одного из революционных фильмов. Помню, как однажды под обстрелом он, не обращая внимания на свист пуль и минных осколков, рассуждал вслух:
— Нет, что ни говори, а поначалу и меня сомнение брало — уж больно молод мой командир. Было вроде неудобно безусого слушаться. Как-то заставил он нас в чистом поле окопы рыть. Ройте, говорит, мелкие, по щиколотку. Ну, мы роем, а сами его в душе поругиваем: что это он надумал? Лучше бы отдохнуть нам дал. И вот окончили мы работу, вернулись на свои позиции. А тут немецкий самолет прилетел. Погудела эта «рама», а минут через десяток как сыпанет фашист снарядами по тому чистому полю, где мы окопы рыли! Вот тут-то мы и поняли, что курсант наш — парень с головой. Да что говорить! Вспоминаю я девятнадцатый год. Ведь и тогда молодые в боях задавали тон. А что касается нашего теперешнего командира, то лучше и быть не может…
На участке, который мы обороняли, стоял теперь полк численностью в две тысячи четыреста штыков, усиленный тремя гаубичными дивизионами. Но, конечно, не только в штыках и артиллерийских стволах была мощь нашего полка. Главную его силу составляли люди — отлично организованные и решительно настроенные командиры и бойцы.
Майор Шорин и комиссар Луканин в ту пору нередко говорили:
— Если противник переходит к обороне, нам надо наступать.
В тяжелой обстановке августа 1941 года такой призыв мог показаться по меньшей мере наивным. Но он исходил из всесторонней оценки сил и возможностей противника на нашем участке и боеспособности полка ВПУ. Шорин пояснял свою мысль:
— Мы понимаем, что продвижением нашего полка решается местная задача. Но не можем же мы упускать возможность хотя бы улучшить свои позиции.
И действительно, в течение нескольких августовских дней наш полк выбил фашистов из деревень Котино и Малое Жабино, а затем и из деревни Большое Жабино. Позже по приказу командующего Кингисеппским укрепленным районом «дальнейшее выдвижение полка ВПУ НКВД на юг» было прекращено.
Много происходило в те дни такого, о чем хотелось бы здесь рассказать. Вот, например, один памятный эпизод.
Разведывательная группа, которой командовал курсант Василий Кузьмин, выявляла огневые точки боевого охранения противника в районе все той же деревни Волгово. В группе было шестнадцать разведчиков. Выполнив боевую задачу, она двинулась в обратный путь и уже достигла леса. Прикрывали ее Григорий Баев, Семен Смирнов и Андрей Гордиенко.