— А, гады!.. Хотите завтра атаковать нас чистенькими… Не выйдет!.. — вполголоса говорил возглавлявший нашу разведгруппу курсант Генералов.
Наконец к бане подошла, по-видимому, последняя ватага гитлеровцев. Водоноши оставили свое занятие и сами стали готовиться к мытью. Наступил удобный момент для нападения. В это время один из вражеских солдат вдруг двинулся в нашу сторону. Еще несколько шагов — и он обнаружил бы курсантов. Но солдат остановился под березой и, пригнув нижнюю ветку к земле, начал ее обламывать. Все мы облегченно вздохнули. Вот, оказывается, зачем он шел: березовый веник ему понадобился.
— Огня не открывать. Гранат не бросать. Подготовиться к рукопашной, — распорядился Генералов, как только гитлеровец с охапкой березовых веток вернулся в баню.
Иван Бурцев с ручным пулеметом должен был обеспечить безопасный отход группы. Он остался на месте. Возле бани все шло своим чередом. Из деревенских домов доносились звуки губных гармошек и пьяное пение.
Курсанты Зырянов, Московец, Столяр и Булдаков достали ножи. Первый удар был нанесен по гитлеровцам, мывшимся возле бани. В баню ворвались курсанты Мизинов, Авакян, Жолудев, Кузьмин и Кузнецов.
Как потом рассказывал Николай Мизинов, в парной было темновато и очень жарко. Пар и дым застилали глаза. Некоторые из фашистов пытались вырваться в предбанник. Трое оказали сопротивление курсантам. Один отбивался шайкой. Второй схватил с печки раскаленный камень, но, не успев пустить его в ход, рухнул на скользкий пол. Та же участь постигла и третьего, в ярости бросившегося на курсантов…
Мокрые и потные выбежали ребята из бани.
— Всем отходить! — последовала властная команда Александра Генералова.
Без потерь, не вызвав у противника, расположившегося на отдых в Ирогоще, никакой тревоги, наша группа отошла в лес.
Напряжение улеглось, когда к месту сбора прибыли курсанты Степан Московец, Николай Столяр и Николай Булдаков, следовавшие замыкающими. Да еще как прибыли — верхом на лошадях! Дело в том, что бежать им пришлось мимо коновязи. Коновязь эта не охранялась. Курсанты отвязали трех лошадей. А наездниками они были отменными.
На позиции батальона мы возвращались ускоренным шагом, соблюдая, однако, все правила передвижения в непосредственной близости от противника. Ничто не ускользало от зорких глаз курсантов.
И вот на выходе из леса и произошла та встреча с Владимиром Селиверстовым, о которой вспомнили Тимошко и Шовкопляс на станции Чоп спустя тридцать лет.
Не помню, кто первый заметил в кустарнике неподвижно лежащего человека. И как же удивились все, когда в раненом опознали курсанта Селиверстова!
Что произошло с ним?
В бою 31 августа тяжело раненный в левую ногу Володя Селиверстов отползал к месту сбора, но потерял сознание. Между тем батальон, ведя наступление, ушел далеко вперед. Курсант остался один на опушке леса. Приходя в себя, он пытался снова ползти, но продвигался всего на каких-нибудь два-три метра и терял сознание.
После боя выяснилось, что Володи Селиверстова среди погибших и раненых нет. Его ошибочно сочли отправленным в госпиталь, а он не мог дать знать о себе. Когда мы нашли его, он был едва жив, но так крепко держал автомат, что двум курсантам еле-еле удалось разжать его руку.
Перевязывали мы Селиверстова всей группой, стараясь не причинять ему новых страданий. Потом очень бережно на плащ-палатке принесли в батальон. В полевой госпиталь Володю доставили курсанты Григорий Крейман, Петр Кардышев, Яков Оржировский, Лев Вакс и Борис Девятов.