Группе предстояло среди бела дня проникнуть в расположение врага. А между нашими и немецкими позициями лежало чистое поле. Курсанты знали, где расположены наблюдательные пункты и огневые точки противника. К одной из них тянулась неизвестно кем и для какой цели пропаханная глубокая борозда. Эта борозда простреливалась вражеским пулеметом. Но в ней можно было укрыться от боковых наблюдателей противника. Макаров и его товарищи понимали, что более удобного пути к немецкой траншее им не найти. Предпринимая свою отчаянную попытку, они рассчитывали на то, что гитлеровцы некоторое время после неудачной атаки будут настроены пассивно и что наблюдение за полем боя с их стороны ослабеет. Как показало развитие событий, так оно и было.
Участники вылазки дорожили каждым мгновением. Уточнив сигналы связи с батальоном, они вслед за своим командиром покинули нашу обжитую траншею. Когда я вспоминаю этот миг, сердце у меня снова начинает замирать от пережитого страха за наших парней, поползших прямо на пулемет противника.
Шли минуты, и мне, как и всем, кто был рядом со мной, мерещилось, что во вражеских траншеях началась какая-то суета. Казалось, пройдет еще мгновение — и застрочит немецкий пулемет, мины посыплются на наших дерзких лазутчиков. Но пулемет, как ни странно, молчал. Враг не предпринимал огневого налета. Курсанты-пулеметчики, отличавшиеся спокойствием и выдержкой, на этот раз заметно нервничали, то и дело проверяли прицелы.
Удивительно, что мы тогда так и не заметили ничего особенного ни на нейтральной полосе, ни на позициях гитлеровцев. Не заметили до той поры, пока к нам в траншею не свалился с бруствера курсант Ведерников, как бы впряженный в ремни, на которых он тянул Ивана Карасева. Вслед за Ведерниковым на дно траншеи упали Авакян, Пустырев, а затем и все остальные участники вылазки.
Начались расспросы. Я срочно принялась оказывать медицинскую помощь Карасеву. Его грудь была пробита пулями, правое плечо и обе руки кровоточили. Раненый потерял много крови, он был бледен и не приходил в сознание. Но где-то в глубине его истерзанного тела еще теплилась жизнь.
Осторожно уложив Ивана Карасева на носилки, курсанты бегом направились с ним в медсанбат. Врачи настойчиво боролись за жизнь нашего друга, надеясь на его могучий организм, но одиннадцать пулевых ранений оказались смертельными.
Как же небольшой группе курсантов удалось отбить у гитлеровцев своего раненого товарища?
Расчет смельчаков был точным. После неудачной атаки противник действительно не вел пристального наблюдения за нейтральной полосой. Но чтобы убедиться в этом, надо было проползти сто пятьдесят — двести метров под дулом вражеского пулемета. Курсанты проползли эти страшные метры. Позже они рассказали, что к концу пути пот лился с них в три ручья. Когда группа приблизилась к блиндажу, из него вышел гитлеровец. Он вышел и плотно прикрыл за собой дверь. По-видимому, это был наблюдатель. Он направлялся к оптической трубе, стоявшей рядом с пулеметом.
Старшина Макаров рванулся вперед. В одно мгновение с зазевавшимся фашистским воякой было покончено. В следующую секунду командир группы, курсанты Гаран, Авакян, Майдиков и Ахмеров были в блиндаже. Блиндаж освещал керосиновый фонарь. В луже крови лежал на полу Иван Карасев. Рядом сидел фашистский солдат и ел что-то из котелка. Второй гитлеровец, тоже с котелком в руках, сидел возле двери. Тот и другой, увидя курсантов, точно окаменели и не смогли оказать им серьезного сопротивления. К пятерым своим товарищам, находившимся в блиндаже, присоединились Ведерников и Пустырев. Без лишних слов (все было заранее предусмотрено) они надежно закрепили на Иване Карасеве ремни и, подхватив его на руки, вынесли наружу. Напоследок старшина Макаров сбил с потолка фонарь. Ручейки горящего керосина потекли по деревянному полу.
Курсанты исчезли так же внезапно, как появились. Вражеские наблюдатели не заметили их.
Пленные, захваченные несколько позже на этом участке, рассказали, как было воспринято все происшедшее там, в стане противника.
Большая группа гитлеровцев, прихватив с собой врача и переводчика, в приподнятом настроении возвращалась с ужина к блиндажу, в котором был оставлен раненый курсант. Многие шли из любопытства — им хотелось посмотреть на загадочного «русского фанатика».
Еще не дойдя до блиндажа, все обратили внимание на расползавшийся по траншее дым. Потом были обнаружены убитый солдат и перевернутый станковый пулемет. Из блиндажа тянуло смрадом. Кто-то поднял тревогу. Полетели в воздух ракеты. Застрочили пулеметы и автоматы. Кстати, эта шумиха на вражеских позициях была замечена нами. Больше того, она доставила нам удовольствие: группа старшины Макарова к тому времени уже возвратилась в батальон.