…Она выстрелила. Она рассматривает, как пятно крови растекается по одежде, и стреляет контрольный. Ее голос старается быть твердым, но на фразе "Я тоже вас люблю" "вас" спотыкается и почти падает в пропасть, превращаясь в "тебя". Я умираю на руках у любимой.
Странная
Прошло полгода. Долгих или коротких трудно судить — без Нее дни тянулись, а потом оказывалось, что прошло месяца два-три. Заменявшая Ее девушка помогала тем, что была не похожа на Нее, а значит не навевала лишних воспоминаний. Мои собственные запасы воспоминаний истощались, как будто застирывались, кроме самых ярких, которые я надевал по особым случаям: оставался в одиночестве, выпивал, писал музыку, когда никто не мог претендовать на мое иллюзорное время с Ней. В свой мир я заходил все реже, он запылился, замок скрипел при входе. Напрасно было ждать Ее появления здесь. Я задержался здесь надолго в день рождения Ее ребенка. Заменявшая девушка сказала об этом всем, послышались привычные в таких случаях восклицания. А у меня при каждом из них шел холод по спине. Они радуются, а как Она сейчас? Хоть и принято говорить, все хорошо, но ведь, наверняка, больно, тяжело, грязно, страшно, вымотанно. Я знаю Ее, я жил Ей, а ребенка я не знаю и знать не хочу. Он отнял Ее у меня, так как же тут радоваться?
Заменявшая девушка стабильно раз в месяц называла Ее имя. Мой слух, настроенный на звук Ее имени, давал ложное срабатывание, пока однажды я не услышал нечто неожиданное. Если я правильно услышал, Она должна была прийти. Хотелось, чтобы мне показалось. К такому событию не было ни сил, ни ресурса, ни понимания, как вести себя. А если Она и правда придет? Надеюсь, я не так понял. Я старался гнать от себя мысли, потому что они могли завести не туда. Сказать Ей, давай я дам денег, ты наймешь няню и будешь приходить в офис и работать, чтобы я, как раньше мог смотреть на тебя, быть рядом. Давай бросим все и уедем, с тобой, с детьми или без, и все забудется. Я представляю Ее огромные глаза, в которых одновременно и ужас, и унизительное сочувствие, с каким смотрят на умалишенных. Как предотвратить Ее приход? На что я могу повлиять?
И Она вошла. Звуки новые, восторженные приветствия. Из-за новизны звуков, я не успел понять, что угроза моему равновесию уже так близко, хотя по интонациям неожиданности заподозрил неладное. Странная. Все не то. Вроде и Она, но не такая, худая, свежая, но уставшая. Взгляд быстро вспыхивает, но долго не горит — не хватает топлива. Вымоталась, но постаралась выглядеть хорошо, и Ей удалось. Может быть, и не худая, просто в темном Волосы снова перекрасила. Темная, но вся излучает свет. Вот бы пришла и села за свой стол, и все как раньше, и я бы привык. Но нет. Разговоры другие, от шепота к взвизгиванию, ни малейшего шанса, что останется. Не обращает внимания будто бы. Не обращает. Со всеми, кроме меня, меня обходит, как будто боится уколоться, порезаться. Если б я был на Ее месте, бежал бы ко мне. Сколько вместе пройдено, сколько сделано, сказано, сколько в моем мире прожито — и ничего! Ну не может же не подойти! Ее приобнимают, целуют, все, кто приходит, но не я. И все-таки началось. Что еще могла Она сделать? Подошла ближе, но не ко мне, болтает, улыбается. Так близко и так далеко. Знакомая тяга вслушиваться в голос, пропускать ток через себя от Ее близости — все это вернулось. Она показала фото своего ребенка. Все умиляются, все по очереди. И наконец очередь доходит до меня. На секунду она запнулась. Как будто задумалась — стоит ли? Уместно ли? Эта заминка такая безжалостная. Так значит — не как со всеми. Что же ты, черт возьми, наделала.?!! Было столько мгновений, раз, случаев, чего угодно, и все было бы иначе, а не этот театр абсурда. Да, я вижу его, но сказать мне нечего. Мне не стыдно не умилиться. Я захлебываюсь от негодования и безнадежности. И Она пытается свести в шутку, но во взгляде понимание. И снова уход в безразличие. Сбежала. Хотела получить умиление? Или хотела снова завладеть мной? Наверное, не знает сама. Странная.