— Я так люблю твоего братика, Фриск… — улыбнулось мне лицо. — Я обещаю тебе, что со мной ему будет очень хорошо…
Рука на плече показалось мне тяжелее, чем камень.
Со мной ему будет очень хорошо…
В ушах зазвенело. Перед глазами один за другим принялись вырастать образы, порожденные моей растоптанной гордостью.
Вот Аз заходит в цветочный магазин к Грации. Вот их первое свидание. А потом они смеются и едят какой-нибудь шоколадный десерт из одной тарелки. Их пальцы переплетаются, они целуются и отдаются друг другу. Гора мускулов наваливается на Грацию всей своей тяжестью, и ее длинная стройная шея выгибается от экстаза, а он все толкается и толкается — прямо вглубь нее, и ей остается только выкрикивать его имя, а на щеках у нее от удовольствия появляются ямочки, и она царапает его мохнатую спину…
— Я… я так не могу… — сказала я, наконец всхлипнув. — Я пойду домой…
Каменная рука соскользнула с моего плеча. Грация даже не попыталась меня остановить.
За те несколько минут, что я провела в уборной в компании будущей жены Аза, бесконечный лабиринт стал больше в несколько сотен раз. Я ползла по бескрайней равнине из столов, стульев и белых скатертей, как настоящая гусеница.
«Фриск! Фриск!» — ожидала услышать я.
Мне казалось, что Аз попытается задержать меня. Он не мог не заметить, что я уже покинула уборную. Но в ушах у меня белым шумом стояли лишь обрывки тихих бесед посетителей, звон столовых приборов и мягкие шаги официантов.
Я зачем-то обернулась в его сторону, собрав последние крохи своей решимости в кулак. Наш столик находился в самом конце зала — у окна. Но он лишь смотрел на меня. Совершенно не двигался, совершенно не говорил. Он и не думал меня задерживать. Вместо этого он просто смотрел. Даже не на меня, а сквозь меня, как будто я превратилась в невидимку.
Затем к нему вернулась Грация, и он отвернулся в ее сторону.
Он выбрал ее. Это был правильный поступок. Ведь Грацию можно было любить. В отличие от меня. Кошмарного сна из прошлого, неудавшейся интрижки. Я застыла посреди ресторана. Никто не обращал на меня внимания. Я и вправду превратилась из гусеницы в невидимку. В мокрое место. В бесплотного призрака.
Я толкнула стеклянные двери и вышла наружу. В ресторане, наверное, уже даже забыли, что я вообще существую на свете. Я с трудом отыскала свою машину и, забравшись внутрь, упала головой на руль. С первого раза машина не завелась. Я думала, что обязательно въеду в первый же столб, потому что в глазах у меня будут стоять слезы. Но их не было. Вообще. Я никак не могла заплакать.
Я подождала пару мгновений. Но ни слезы, ни Аз так и не появились.
Вот и все. Именно такие воспоминания пришли мне на ум после очередной беспокойной ночи. За окном уже рассвело, и я сидела на кухне с чашкой черного-пречерного, давным-давно остывшего кофе и коробкой из-под рукодельных конфет. Полной фотографий, писем и открыток…
Я больше не могла смотреть на них. Поэтому коробка захлопнулась.
Ночные кошмары следовали за мной по пятам в течение всего дня. Лекции, семинары и визиты в библиотеку казались одним сплошным ритуалом — монотонным и бессмысленным. Все, что бы я ни сделала, казалось им. Вся моя жизнь превратилась в этот ритуал. Единственные напоминания о том, что этот ритуал я соблюдала не всегда, пылились между красными картонными стенками, придавленные такой же крышкой. Я продолжала смотреть в телефон, но сообщения все не было.
Разве распоследние сволочи заслуживают сообщений?
В машину после уроков я села совершенно никакая. Сама мысль о том, чтобы вернуться домой к пыльным коробкам, напугала меня. Я не стала сворачивать на привычном повороте. Я двигалась прямо — в сторону возвышавшихся над лесом гор, немногим ниже Эботт, высившейся по правую мою руку.
Я возвращалась. Но не домой.
Машину я припарковала на самом краю лесной опушки. Ноги сами понесли меня к, возможно, последнему месту, где я могла бы ощутить себя счастливой и привести мысли в порядок.
Смотровая площадка.
Лес очень изменился. Он уменьшился, став похожим на иллюстрацию из детской книжки. Я казалась себе огромной, пока шла по знакомым тропинкам, которые в конце-концов начали подниматься в гору.
Бедный поваленный кедр лежал на своем месте. Он жалобно скрипнул, когда я села на него. Кусок коры отвалился, и я сразу поняла, что дерево начало гнить.
Я уронила загоревшееся лицо в ладони. Слезы. Мои старые знакомые!.. я вас заждалась. Только ваша горечь могла вытравить эту бесконечную ненависть к самой себе.
Разросшийся до невероятных размеров куст азалии вдруг захрустел, и я увидела, как ко мне карабкался кто-то высокий. Аз!..
Но нет. Это была Грация. Едва увидев ее, я вскочила на ноги.
— Фриск! Дорогуша! — протянула она сладким голосом, сразу обзаведясь парой ямочек на щеках. — Пожалуйста, сиди, где сидишь!
— Ч-что ты тут делаешь?.. — ошарашенно опустилась я на прежнее место. — Аз...
— Нет. Аз не со мной, — сняла она с языка мой вопрос. Потом ткнула длинным пальцем в поваленный ствол. — Ты не возражаешь, если я присяду?
— Нет, конечно! — ответила я. С чего бы мне было возражать?
— Фриск, — обратилась ко мне Грация, усевшись рядом. — Похоже, наше знакомство немножко не задалось…
Чувство стыда поднялось со дна сердца до самых кончиков моих ушей, потопив в себе удивление от внезапной встречи:
— Я так корю себя за то, что случилось в том ресторане! Я не заплатила за еду, нагрубила тебе, и…
— Пожалуйста, давай оставим это в прошлом!.. — покачала она головой, крепко сжимая мою пылавшую руку.
— Я так хочу, чтобы вы были счастливы друг с другом! Но…
— Нет-нет-нет, — зажмурила глаза Грация. — И слышать не хочу. Забудь об этом. Давай сменим тему… отсюда такой чудесный вид, не так ли?
Я посмотрела на Город.
— Очень, — только и сказала я.
— Я помню, как Азик впервые привел меня сюда… он сказал, что хочет показать кое-что особенное… только мне, и никому еще!..
Мое сердце болезненно затрепетало: Аз и вправду… привел ее сюда? Ну да. От кого же еще она могла знать о нашем секретном месте?..
— Мы часто приходили сюда детьми, — неожиданно для самой себя выпалила я.
— Ух ты! — снова продемонстрировала мне свои ямочки Грация. — Ты бы не могла рассказать мне об этом поподробнее?
— К сожалению, нет, — ответила я.
Я не могла.
— Ах… — счастливо закрыла свои огромные глаза Грация. — Помню как вчера: это было вечером. День тогда был хуже некуда, и Азик захотел поднять мне настроение. Он встал на самом обрыве, поднял руки к небу, и с него вдруг посыпались звезды… я, конечно, знала, что его магические способности очень сильны, но даже не предполагала, насколько!..
Меня будто ударили кнутом по оголенному мозгу: Аз показал ей фокус… тот самый, который предназначался только для меня… ну да. Она же его невеста! Ты просто дура, Фриск! Ты форменная идиотка, если думаешь, что сестру можно любить больше невесты, показывая свои лучшие способности только ей!..
— Это было так красиво, что у меня чуть сердце не лопнуло от восторга!.. — продолжала задыхающимся шепотом петь Грация. — Мне стало жарко, мои ноги перестали меня слушаться!.. если ты, конечно, понимаешь, о чем я. Я предложила ему потрахаться. Прямо под тем деревом!.. — махнула она рукой куда-то за спину. Я даже не посмотрела, куда именно; я не могла сделать ни одного вздоха. Она… она не шутила?.. я не могла поверить своим ушам…
— Он набросился на меня, как голодный зверь… — ухмыльнулась Грация. — Да я от одного только его взгляда чуть не кончила! И драл меня, как последнюю шлюху… а потом заблеял… представляешь? Ты когда-нибудь слышала, как Азик блеет от удовольствия? Это так мило…
Я вскочила. Мои кулаки тряслись, а в глазах стояла пелена. Отчаяние и ярость текли по каждой моей вене:
— Зачем… — прошипела я. — Зачем ты мне об этом рассказываешь?!
— Ну Фриск, — надула тонкие губы Грация. — Что в этом такого? Он же тебе вообще никто. Или я ошибаюсь?..