— Нет. Нет, Аз! Ты будешь в порядке! Ты точно будешь в порядке!
Я почувствовала, что его руки похолодели. Заметно похолодели. Каждая секунда уносила от меня капельку его жизни. Его белый мех стал бледно-серым, лиловые глаза потускнели, как две увядшие фиалки.
Но грустная улыбка оставалась на месте.
— Аз!.. — зарыдала я, притягивая его к себе. — Зачем?! Зачем ты это сделал?!
— Потому что такие как ты заслуживают жизни, а не существования, — произнес он тихим, как бы двоящимся шепотом, словно бы уже доносившимся из холодной Вечности. — Потому, что я тебя люблю…
Я кричала. Плакала. Прижимала его к себе. Снова и снова. Он не мог умереть. Я любила его. Мой крик переходил в хрип. Но Аз молчал. Его руки ослабли и уронили меня на землю.
На пыль.
Я упала на мягкую гору серой пыли. И грудь, и руки были густо облеплены ее крупинками.
— Аз?..
Я поднесла руку к застывшей грустной улыбке. Она рассыпалась, серым облаком воспарив над всем, что находилось выше — от носа до рогов.
— Нет… Нет!!! АЗ!!! — закричала я надломившимся голосом.
Между острыми пиками скал волчком завертелся ветер. Пыль закружилась. Его лицо навсегда исчезло. Я попыталась в последний приз прикоснуться к его меху, но моя рука не нащупала ни меха, ни кожи, ни плоти, ни крови и ни кости. По морщинам моей ладони стекала одна только сухая пыль — ни холодная и ни горячая. Ветер сдул ее и, подхватив, понесся прямо к синему мареву, которое равнодушно наблюдало за смертью Аза свысока.
Я кричала. Просто сжалась в комок и кричала, подняв голову к небу. Мой крик тоже подхватывал ветер, и он принимался отскакивать от скал в виде эха. Просить помощи было не у кого. Белые облака мне не отвечали. Я упала прямо на пыль. Начала кататься по ней, сжимая ее в горстях, словно пытаясь задержать в своих руках последние частицы самой сильной любви, которую когда-либо испытывала. Но ветер все равно развеял ее, что бы я ни делала.
Надежды и мечты больше не существовали.
ИГРА ОКОНЧЕНА
====== Глава восьмая ======
Темнота.
Темнота, потревоженная чьим-то голосом.
«Фриск! Оставайся решительной!»
Я что-то почувствовала. Всеми фибрами своей только что восстановленной из двух половинок души. За столько лет я успела забыть, что это. Надо мной так давно не мерцал этот свет — подобный сиянию далекой звезды…
Но… такой далекой… меня сковывало отчаяние. Я видела только бесконечный черный коридор и чувствовала, как мое лицо холодят порывы воющего ветра. Свет не освещал моего отчаяния. А это было именно оно. Именно в этом бесконечном коридоре, который был воплощенным отчаянием, я наконец встретила его, и сразилась с ним. Победила демона, пожиравшего его тогда еще бездушное тело изнутри и помогла отыскать это волшебное сияние.
Несмотря на ветер, в отчаянии было совсем не холодно — оно было теплым, мягким и вязким, как болото, трясина которого была наполнена человеческими костями. Но свет… он был теплее во много сотен раз. На него было больно смотреть. Даже не смотреть — я едва могла осознавать, что хоть что-то может быть теплее, чем эта мягкая вязкость. Свет будто манил меня в ловушку. Мышеловку, кусочком сыра в которой была надежда…
— Фриск! Всё хорошо!
Голос. Его голос. Пронизанный нежностью и любовью. Едва слышный в темноте, как отзвук далекого эха.
— Фриск! Доверься своим мечтам! Не теряй надежду! Не поддавайся ей!
Не поддаваться? А кому?
— Чаре!
Чаре? А что она здесь делает?
Это ее дом, Фриск! Ее тюрьма. Место, в котором она держала всех нас, пока ты не пришла, чтобы спасти все души до единой…
Ее тюрьма? Какая еще тюрьма?
— ОТЧАЯНИЕ…
Я осмотрелась. Да. Сомнений не было. Ветер не просто свистел — он выл о своем безнадежном отчаянии, обреченный бесконечно парить над теплой и вязкой темнотой.
Где кончается это отчаяние?
— Нигде! Ты не найдешь ему конца, даже если будешь идти в одну сторону несколько вечностей.
Значит, Чара теперь сделала меня узницей этой тюрьмы?
— Нет! — раздался веселый смех. — Единственный, кто держит тебя здесь, это ты сама, Фриск!
Но… но ты же сказал, что Чара…
Та высокая женщина. Похожая на меня, как бабочка на гусеницу. Всего пара черт, которые смотрели на меня из зеркал, когда я не знала, что делать дальше. Моя прекрасная тень. Мое отчаяние.
— Но ты — не Чара! Ты — это Фриск!
Да. Я не имела ничего общего с Чарой. Мы просто были с ней похожи. Всего парой черт…
Я поняла это только тогда. Яснее, чем когда-либо. Мерцание далекого света уже не пугало меня. Я должна была надеяться. Я почувствовала привкус этой самой надежды, обжегший моё нёбо. В мою душу вцепился страх, но я боролась с ним. Страх. Единственное Чарино оружие. Но мне больше не нужно было бояться. У меня было все, что нужно. Прямо внутри меня. В самом центре моего сердца.
Любовь.
Любовь, которая была сильнее любого страха.
Мою душу грела любовь.
Вместе с надеждой я почувствовала кое-что еще. Мечты. Они воспарили над моим существом. Прямо как радуги Азриэля. Они щекотали мою кожу, поднимая меня все выше и выше над теплой трясиной.
Вой ветра превратился в бессильный плач. Он развевал мои волосы все сильнее и сильнее, пока в итоге не стих. Он просто хотел наслаждаться моими страданиями. А я продолжала подниматься над чернотой. Свиста я уже не слышала.
Во мне гремело всего одно слово. Прекрасное. Мощное, как голос набата.
СПАСТИ.
Я вспомнила о нём. Подалась этому воспоминанию навстречу. Набат продолжал греметь.
Страха не стало. Он остался там же, где завывал ветер, проносясь над теплой и вязкой трясиной. Я посмотрела на далекий свет.
Аз. Это твой голос спас меня из отчаяния. Мой названный брат. Мой прекрасный принц. Любовь моя. Половина моей души. Азриэль Дримурр. Лучшая из моих надежд и самая заветная мечта.
Любовь к тебе переполнила меня РЕШИМОСТЬЮ.
СОХРАНИТЬ СБРОСИТЬ ***
Я нажала на «СОХРАНИТЬ», даже не подозревая, что тогда произойдет. Я лишь знала, что поток времени круто повернет и понесет меня совсем по другому руслу. Я должна была ПРОДОЛЖИТЬ начатое… как давно моя решимость клокотала с такой силой? К какому берегу меня прибьет? Я окажусь в прошлом? Где вообще я могла бы оказаться? Но это не имело значения. Мне подошло бы любое время. Любое место. Лишь бы не бесконечное вязко-теплое отчаяние.
Мои глаза ослепил золотой свет.
Я прижала кончики пальцев к губам. Губы дрожали. Во рту было сладко. Мо сердце, захлебывавшееся потоками сладкого жара, готово было растаять.
Оно начало покалывать, но потом тут же перестало.
— Фриск?..
Его голос! Тот же, что я слышала сквозь надрывающийся ветер!..
Я подняла взгляд. Это далось мне без малейшего страха. Надежды переливались золотым блеском.
Аз смотрел на меня с обеспокоенным выражением лица. Я лежала на траве — перпендикулярно поваленному кедру.
— Фриск? Что с тобой?..
Это была ночь, казавшаяся искрящейся из-за миллионов далеких городских огней. На Азе был смокинг. Я снова была в сине-фиолетовом платье, едва доходящем мне до колен. Я была младше: мое тело стало стройнее, волосы ухоженнее, а кожа не такая тускло-землистая.
Выпускной вечер!!! Ночь после бала!!! Поток времени выбрал именно ее!
Аз хмурился. Мой прекрасный принц… ты был жив! Ты ожил в третий раз!
— Фриски, пожалуйста, отв…
Я бросилась к нему на шею и расплакалась.
Через несколько минут мы снова уселись на поваленное дерево. Здесь, в прошлом, оно даже не думало начинать гнить. Хотя… это же было не прошлое. Это было настоящее. Настоящее, отпочковавшееся от того ужасного будущего, которое теперь превратилось в прошлое.
Голова пошла кругом. Ко всем парадоксальным выводам надо было привыкать еще очень и очень долго.
— Я догадываюсь, что произошло… — сказал Аз, выгибая спину назад и вытягивая ноги. — Я почувствовал силу СОХРАНЕНИЯ, пока мы целовались. Знаком с ней с тех пор, как был Цветиком… а потом ты вдруг упала на землю…