Дружба с Азом у Липпи поначалу не клеилась: едва только я их познакомила, как тот оказался по уши засыпан вопросами о Подземелье, наших родителях, культуре монстров и обо всем подобном. Чувствовал себя он неловко. Ему хотелось просто общаться, а не отвечать на вопросы, некоторые из которых ставили его в тупик. Быть центром чьего-то внимания ему не нравилось от слова «совсем», и именно по этой причине он нисколько не расстраивался от того, что унаследовать королевский титул своих родителей ему не придется.
Неожиданная экскурсия в зоопарк с классом дала нам шанс сблизиться друг с другом. Наверное, цель ее заключалась именно в этом; несмотря на то, что перед входом в широкие ворота нам раздали пластиковые планшеты с парой листов бумаги, на которой шариковой ручкой надлежало писать все, что мы узнаем о животных, никто серьезно не отнесся к этому заданию, предпочитая просто ходить между вольерами и болтать, о чем придется.
Лично мне хотелось просто прогуляться с Азом. Я очень скучала по свободному времени, которое раньше мы тратили друг на друга. Даже если мы всегда обедали вдвоем, или же иногда пересекались в классах, это было уже совсем не то.
От Липпи он поначалу отмахивался, ожидая новых вопросов, на которые ему пришлось бы отвечать, как на уроке. Но ничего подобного моя новая подружка и в мыслях не имела: ей хотелось того же, чего и мне. Дать голове отдых.
Мы носились по всему зоопарку. Свобода, довольно нечасто достающаяся школьникам посреди недели, дурманила наши мозги. К остальному классу мы вернулись только, когда настала пора обедать. Не успел Азриэль раскрыть свой пакет, как я тут же вспомнила, что забыла планшет с бумагой и ручкой в вольере с окапи. Я пыталась нарисовать их с натуры. Ключевое слово «пыталась» — рисовала я неважно.
Возвращаясь к ребятам с планшетом, я оторопела: у дальнего угла собралась небольшая толпа, а взволнованная Липпи, едва увидев меня, начала кричать:
— Фриск! Фриск! Аза бьют!
Я протиснулась сквозь толпу. Аз катался по земле, сцепившись с каким-то мальчишкой. Его звали Лука, и я о нем была наслышана: высокий, грубый и высокомерный — может, именно он и разбил Азриэлю губу много дней назад. Двое его дружков отталкивали тех, кто кидался, чтобы растащить их. Из толпы кто-то выбежал. Его я тоже знала: Алекс. Он часто угощал нас домашними кексами, и вообще считался душой компании.
— Я за учителем, — только и сказал он, скрываясь из виду.
Ждать, когда в дело вмешаются взрослые, я не стала. Помогая себе локтями, я отпихнула дружков-шестерок и нависла над комком сцепившихся тел:
— Не трожь его! — крикнула я на Луку, еле сдерживаясь, чтобы не врезать ему ногой: он сидел на Азриэле, как на коне, и тянул его за уши. Из носа у моего брата текла кровь, а из глаз — слезы. Вцепившись своему обидчику в запястья, он пытался оторвать его от себя, но тот только хохотал и тянул еще сильнее.
Глаза заволокла красная пелена. Я все-таки бросилась на Луку и повалила его на землю. Главарь хулиганской шайки не увидел, кто посмел напасть на него. В глаза окружившей нас толпы полетела пыль, в которой бешено закрутился смерч с четырьмя ногами, двумя руками и таким же количеством кулаков. Крутился он недолго — Лука пришел в себя и оттолкнул меня прочь. После попробовал наподдать и мне, но к моему счастью битвы с монстрами в Подземелье научили меня быть увертливой, так что это у него не получилось. В какой-то момент я вскочила на ноги и так саданула его по коленке, что он повалился прямо на меня. Инстинктивно выбросив руки перед собой, чтобы смягчить падение, он заехал мне прямо в глаз и я, вскрикнув первый раз за всю драку, упала на землю.
— Фриск! — крикнул Азриэль в ужасе. Его заплаканные глаза налились кровью. — Гад ползучий, ты побил мою сестру!
— Азриэль, не надо!.. — пискнула Липпи в отчаянии.
Шепоток окруживших нас одноклассников стремительно перерастал в крики, которые заглушал один — самый надрывный и громкий. Запахло дымом.
Я ощупала пораженное место. Мой правый глаз уже опух и в нем мелькали пятна света, но левый был в полном порядке, и я увидела, что происходит с Лукой. Дым шел от его одежды, которую он тщетно пытался потушить, со всей силы хлопая по ней руками. Азриэль стоял чуть поодаль — там же, где пару минут назад его колотил Лука. Его рот искривила гримаса гнева, в обычно добрых лиловых глазах, полных слез, плясало пламя, которым были охвачены его ладони.
Эти глаза… такими я их еще никогда не видела. Я была потрясена.
Дружки-шестерки, кстати говоря, не спешившие на помощь своему главарю, замерли, как вкопанные. Парнишка, которого они пару минут назад схватили за плечи, чтобы тот не оттащил Луку от Азриэля, воспользовавшись ступором своих мучителей, бросился к Азриэлю:
— Остановись! Остановись сейчас же! — тряс он Азриэля за плечо. — Ты его убьешь!
Азриэль моргнул и будто очнулся ото сна. Огонь потух и я увидела прежнего Азриэля с такими же добрыми лиловыми глазами. Опустив руки, он разрыдался.
Наконец прибежавший учитель накинул на Луку одеяло, толкнул на влажный газон и принялся катать влево и вправо, пока тот не потух.
На этом экскурсия в зоопарк окончилась.
Скоро я узнала, что произошло в мое отсутствие. В школе об этом только и разговоров было, так что не узнать было невозможно: Лука забрался в загон к козам, и, встав позади одной из них схватил ее за рога:
— Эй, Аззи, — крикнул он, слегка качая бедрами. — Зацени! Прям как с твоей мамашей!
Кто-то засмеялся. Азриэль подошел к своему обидчику и оттолкнул его от козы — как, мол, он вообще посмел заикаться о его маме?
— Хотя вру. От козы душок поприятнее будет, — не унимался Лука.
Аз замахнулся на него, но наглый хулиган легко увернулся и, пользуясь значительной разницей в росте, поднял его над землей за уши, отчего тот закричал от боли. Наверное, всеобщий смех и тот факт, что никто не пришел к нему на помощь, просто довел моего брата до ручки, и он сцепился с Лукой, а я влезла в самом начале драки.
Естественно, в школу вызвали родителей. Выглядели мы ужасно: в грязи, ссадинах, он — с кровоточащим носом, а я — с распухшим глазом. Директор начал распинаться о том, что подвергать чужую жизнь опасности при помощи магии неприемлемо, в отношении нас обоих будут приняты соответствующие меры, и вообще…
Но мама не дала ему договорить. Одного взгляда на нас ей хватило, чтобы вскочить на ноги:
— Вы в своем уме?! О чем вы? — кипела она. — Посмотрите на моих детей! О каких мера вы вообще говорите?! Как вы можете? Кто сделал это с ними?! Да я его…
Если бы папа вовремя не схватил маму за руку, она бы продолжила бушевать. Он вообще был более снисходительным. Разговор с директором продолжался уже с его стороны. Стоило только мне услышать его речь, как я тут же поняла, что монстры не ошиблись, избрав его своим королем: вежливые слова и мягкое, но настойчивое убеждение делали свое дело. С каждым новым папиным замечанием директор менялся в лице и, кажется, начинал нервничать, поняв, против кого следовало бы применить меры на самом деле. Под конец совещания директор выглядел совершенно уничтоженным и уверял наших родителей, что хулиганские выходки учеников отныне будут пресекаться на корню. Это же было сообщено и другим родителям. Не все из них встали на нашу сторону, но помощь пришла неожиданно: со стороны Маленькой-Мисс-Совершенства. По крайней мере, именно так Элли прозвали в нашей школе. Впрочем, она все-таки пользовалась уважением среди одноклассников, что было нетипично: она была из очень богатой семьи, а ее родители, вдобавок ко всему, были членами школьного совета. Друзей у нее было мало, но те, что были, в один голос заявляли, что не любить ее нельзя: честнее и надежнее ее не было во всей школе.
Элли видела всю драку от и до, и пересказала ее своим родителям в мельчайших подробностях, и поэтому, когда по школе поползли слухи о нанимаемых родителями «пострадавших» адвокатах и судебных разбирательствах, они обратились к ним, и слухи угасли так же быстро, как и распространились. Ученикам прочитали пару лекций о том, как решить любой конфликт без насилия, и больше о произошедшем не вспоминали.