Дэвид только и смог произнести:
— Спасибо.
— Не благодарите. К сожалению, это все, что я могу сделать для Джорджа. А этого слишком мало.
— Поверьте, это очень много. Когда я ехал сюда, то почти не надеялся уговорить вас, ведь я, мягко говоря, не очень-то хорошо с вами обошелся тогда.
Джоан поспешно перебила Дэвида:
— Давайте договоримся — никогда об этом не вспоминать.
Первый раз за этот вечер она увидела на его лице улыбку.
— Согласен. Единственное, о чем я хотел бы вас еще попросить, касается вашего имени. Все знают вас как Джоан, а родители Джорджа уже не в том возрасте, чтобы принять какие-то вещи. Вы понимаете?
— Хорошо. Да я и сама привыкла к этому имени.
— Да... Ну и, конечно, не проговоритесь, пожалуйста, Джорджу, что я его отец.
— Можете на меня положиться.
Какое-то время они еще сидели в кафе, беседуя как старые добрые друзья. Прошлое забылось или по крайней мере его очертания стали менее четкими. Острых углов не осталось. Они объединились, оказавшись лицом к лицу со страшной болезнью.
Выехав на следующий день с утра, они ехали целый день и останавливались только однажды, чтобы подкрепиться. А еще Дэвид звонил домой сказать, что Джоан с ним и что необходимо как-то осторожно подготовить Джорджа для встречи с ней.
В Нью-Йорке они оказались только под вечер. Подъехав к особняку, они не спешили выходить из машины. Джоан удалось немного вздремнуть, и сейчас она с трудом отходила ото сна.
— Вы, наверное, очень устали? — спросил ее Дэвид.
Его голос звучал заботливо. Именно этого сейчас больше всего не хватало Джоан — заботы. А еще ей вдруг стало по-настоящему страшно. Однако в этот момент боялась не только она.
— Боже, что же я наделал?! На какой ад я нас всех обрекаю! — Дэвид с усилием сжал руль. — Сейчас я совсем не уверен, что поступил правильно.
— Нет, вы все сделали правильно, — возразила Джоан. — Вы защищаете своего сына, и, кроме вас, никто этого не сделает. — Говоря это, она прикрыла своей рукой его руку. — Пойдемте.
Дэвид помог ей выйти из машины, он был растроган великодушием Джоан.
В доме вспыхнул свет, и несколько слуг выскочили встречать их. За ними шел мистер Фрэнк Боуин. Джоан удивилась тому, как он постарел.
— Девочка моя. — Он обнял ее так, как будто она была их дочерью, хотя виделись они всего несколько раз, а потом спохватился: — Пойдемте же скорее в дом. Барбара скоро спустится, она очень устает последнее время. Почти не выходит из больницы.
Не успели они зайти, как к ним навстречу буквально выбежала мать Джорджа.
— Дорогая, ты все-таки приехала! — Джоан ощутила на щеках мокрое от слез лицо Барбары. — Я знала, что ты не откажешь. Ты спасешь нашего мальчика!
Отец и мать смотрели на нее с огромной надеждой. Она не смогла выдержать этот взгляд и со слезами отвернулась. Она вдруг ясно поняла — они возлагают на нее слишком большие надежды, которые она не может оправдать. Лучшие светила со всего мира не смогли справиться со страшной болезнью. Что же может сделать она, слабая женщина?
Барбара, как бы опомнившись, всплеснула руками.
— Боже, ты с дороги, а мы тебя держим на пороге. В твоем состоянии давно пора отдыхать. — С этими словами Барбара с Фрэнком увели Джоан в дом.
Все это время Дэвид стоял в стороне, оставаясь безучастным свидетелем этой сцены. Казалось, он был режиссером, который только один знает, как закончится спектакль. Он совсем не хотел, чтобы его мрачные прогнозы сбылись, но кардинально повлиять на ситуацию он уже вряд ли мог. Ситуация полностью вышла из-под контроля.
За ночь Джоан так и не смогла отдохнуть, она то засыпала, то просыпалась, тысячи мыслей не давали ей покоя. Спасибо Барбаре, которая, понимая ее положение, приказала принести ей завтрак прямо в постель. Она взялась опекать Джоан так, как если бы та была ее дочерью.
Сама же Джоан думала о предстоящей встрече с Джорджем. Сможет ли она правильно повести себя и не выказать смятения, происходящего в ее душе. Она пыталась отыскать там хоть капельку любви, но колодец был пуст. Возможно, если бы у них было больше времени, она смогла бы его полюбить по-настоящему, но разлука в несколько месяцев задушила едва только зарождавшуюся любовь в зародыше. Джоан даже казалось, что они не виделись не несколько месяцев, а несколько лет. Настолько события того времени казались далекими. И только ребенок, который должен был скоро появиться на свет, не давал Джоан усомниться в том, что все, что произошло когда-то между ней и Джорджем, было на самом деле.
Утром, сразу после завтрака, они все вместе отправились в больницу — Джоан, Фрэнк, Барбара и, конечно, Дэвид. Джоан нервничала, понимая в какое болото она себя загнала. Добровольно обрекать себя на дежурство возле постели умирающего, практически чужого для нее человека...
Но, когда она вошла в палату и увидела Джорджа, такого изможденного, сломленного не только тяжелой болезнью, но и ее внезапным исчезновением, все ее сомнения и страхи показались настолько мелкими, что она тотчас позабыла о них. Джоан вдруг поняла, что готова на все жертвы мира, чтобы спасти отца своего ребенка, наконец просто человека, который никогда не сделал ей ничего плохого, а только старался во всем угодить. Так неужели она в такой час будет думать о любви?! Нет, она припрячет эти глупые мысли подальше до лучших времен. Конечно, Джоан была реалисткой и допускала любой исход, но она точно знала, что, когда ее ребенок вырастет, он не сможет обвинить ее в предательстве по отношению к отцу в самый страшный момент его жизни.
Она просто стояла в дверях и смотрела на Джорджа, не в силах пошевелиться. Джордж, напротив, едва увидев Джоан, буквально бросился к ней, тем самым приведя своих родных в недоумение, ведь уже неделю он почти совсем не вставал.
— Джоан! Я знал, что ты вернешься, любовь моя! — Он обнял ее, и так они простояли несколько минут. Джордж боялся отпустить Джоан, боялся, что она тотчас исчезнет, словно мираж.
На его лбу выступила испарина, и Джоан, заметив это, поспешила усадить его обратно в кресло. К тому же из-за волнения ей тяжело было говорить, поэтому, поправляя плед в ногах Джорджа она выгадывала немного времени, чтобы прийти в себя.
Барбара не выдержала и, разрыдавшись, выбежала из палаты. Фрэнк и Дэвид последовали за ней. Не хотели мешать. Да и такой трогательный момент мог пронять даже мужчин.
— Пожалуйста, не волнуйся. Тебе это вредно. — Джоан разговаривала с Джорджем как с ребенком: нежно и ласково.
Его глаза блестели от волнения и усталости, и он прикрыл их.
Испугавшись, она с беспокойством спросила:
— Тебе плохо? Позвать доктора?
Улыбнувшись и открыв глаза, он покачал головой.
— Нет, сейчас пройдет. Ты даже не представляешь, как я счастлив. Вчера меня предупредили о твоем приезде и о ребенке тоже сказали, но я до последнего момента не мог поверить в то, что ты вернешься. Я хотел сам поехать к тебе, но мне не дали это сделать.
Джоан взяла его руку и поцеловала.
— Джордж... — она сомневалась, не зная как сказать, — то письмо, которое я написала, забудь о нем, там все неправда.
Он прикрыл ее рот ладонью, не дав договорить.
— Не говори об этом. Ты здесь, а прошлое пусть остается в прошлом.
Джоан поразило его великодушие. Она снова склонилась к его руке.
— Ты прав, не будем вспоминать прошлое. Главное, чтобы ты выздоровел.
Джордж наклонился и поцеловал ее.
— А для меня главное — это ты и ребенок. Сейчас мне уже ничего не страшно.
Всю последующую неделю они провели вместе. Джоан приходила с утра в больницу и оставалась там почти до самого вечера, даже обедала вместе с Джорджем. Он не мог обходиться без нее. Они говорили о ребенке, о том, как его назовут, тем более уже было известно, что будет мальчик, а еще строили планы на будущее. Пожениться решили через несколько дней. Дэвид сказал, что сам все организует и их зарегистрируют прямо в больнице.