У меня из рукавов повалил дым, но я все говорил, что это ерунда, неважно, не стоит обращать внимания.
— Ну, смотри, — сказал Слава.
Из-за пазухи у меня показалось пламя.
— Ладно, хватит, — сказал Слава, сорвал с меня пальто, бросил в лужу и стал топтать.
А я стоял в стороне и плакал. Мне не так было жалко пальто, хотя я сшил его на заработанные деньги, главное, я боялся, что ребята по этому случаю вспомнят, каким я был раньше, и все начнется сначала.
Пальто уже горело большим и ярким пламенем. Дым поднимался до второго этажа...
И вот ко мне подошел Слава и молча протянул пуговицы...
Мы сели в автобус и поехали. Я смотрел на ребят и все боялся, что сейчас начнутся насмешки, как раньше. Но нет, они смотрели на меня хорошо. А Слава все говорил, что весь класс весь год будет собирать весь утиль, и все деньги пойдут мне на пальто. Он даже пошел со мной, чтобы сказать это моим родителям.
— Привет, — сказал я, входя в кухню, — а у меня пальто сгорело.
— Хорошо, — сказала мама.
— Это как же хорошо? — спросил я.
— А? То есть плохо, конечно, плохо, — сказала мама, рассеянно улыбаясь.
— Да ты что? — сказал я. — Не понимаешь?
— Тише, — сказала мама, — подумаешь, пальто!
Мы заглянули в комнату. Отец сидел за столом, а перед ним был мужчина с бородой. Они тихо говорили и осторожно касались друг друга, словно оба они были хрустальные.
Я и автомат
Началось все с того, что в сквере около нашего дома установили новенький телефон-автомат. В тот же вечер я взял записную книжку, двухкопеечную монету и пошел звонить моему другу Славе. Славы не было дома. Ну, я разозлился и с размаху бросил трубку на рычаг. Звонишь ему по телефону, а его, видите ли, нет дома!
Вдруг я услышал, что за дверцей с надписью «возврат монеты» что-то звякнуло. Надавил на дверцу и вижу — лежат там три монеты!
Сначала я здорово обрадовался. Зажал монеты в кулаке и побежал куда-то по улице. И вдруг остановился.
«Нет, — подумал я, — что-то здесь не так. Деньги это не мои, и попали они ко мне как-то странно. И что с ними делать — непонятно».
Родители мои ушли в театр, и посоветоваться вроде было не с кем. Но тут я вспомнил, что у меня в книжке записаны телефоны всех наших родственников.
«Позвоню-ка я дяде Семену, — подумал я, — он такой солидный, он все мне объяснит».
Я вернулся к автомату, опустил в щель монету, набрал номер.
Трубку взял сам дядя Семен.
— Алло, — сказал он, — алло.
— Дядя Семен, — закричал я, — дядя Семен!
— А, это ты, Александр, — сказал дядя Семен и почему-то облегченно вздохнул, — ну, что там еще у тебя?
— Тут такой случай, — сказал я, — вот если вы взяли чужие деньги...
— Какие деньги? — заорал вдруг дядя Семен. — Не брал я никаких денег! Болтают все разную чушь, а ты им и веришь!
— Да нет, вы меня не так поняли!
— Отлично тебя понял, — сказал дядя Семен, тяжело дыша, — вся ваша семейка такая!
И он повесил трубку.
Ну и дела! Кому бы еще позвонить? Можно позвонить дяде Вене, но он какой-то легкомысленный. Но все-таки я набрал его номер.
— А-а-а! — закричал он. — Сашка! Ну здорово, здорово! Что ж ты к нам не заходишь, — ты заходи!
— Дядя Веня, — перебил я его, — тут у меня автомат сломался...
— Ну-у-у, — закричал дядя Веня, — как же ты так? Ведь я же три года назад подарил тебе автомат, и я совсем не виноват, что ты сломал у него приклад... — Тут дядя Веня заметил, что сказал стих, и захохотал. Потом он сказал этот стих жене и двум дочкам, и я долго стоял и слушал, как они хохотали вчетвером.
— Ну ладно, — сказал он наконец, — ты уже большой, тебе автомат ни к чему.
— Да нет, я же совсем не о том автомате! Я о другом автомате!
— Ха-ха, — засмеялся дядя Веня, — один автомат он сломал, а теперь ему нужен другой! Теперь ему нужен другой, а он такой дорогой... — Тут дядя Веня расстроился, что стих получился неудачный.
— Ну ладно, — сказал он, — пока. Заходи как-нибудь.
И повесил трубку.
Шатаясь, я вышел из будки. Вот ведь бывают положения. Никто тебе не может помочь, самому соображать надо, как лучше поступить. Я сел на тротуар и стал думать. И наконец я понял: надо монеты, которые выпали, опустить обратно. Я решил твердо, но на всякий случай позвонил Эдуарду Ивановичу, нашему классному руководителю.
— Эдуард Иваныч, здрасте! Это говорит Горохов.
— А-а-а, Горохов. Я очень рад. Скажи, Горохов, это ты на большой перемене тряпку на лампочку закинул? Если ты такой меткий, — поезжай лучше охотиться на тигров.