– Прекрати размахивать руками!
– Я не размахиваю! Тут такая тьма.
– Это не тьма. Попробуй настроить зрение.
– Ты что, белены объелась? Я же не кошка!
– Причём тут кошка! Приближать ты научилась, значит, научишься настраивать зрение. Да перестань махать!
– Мне страшно!
– Слушай меня, закрой глаза и сконцентрируйся на воспоминание солнечного света. Поняла?
– Да.
– Представила?
– А можно электрический или лунный?
– Василиса! Хоть межгалактический, только представь. А теперь тяни этот свет потихоньку и открывай глаза.
– Получается!
Моему взору предстала обыкновенная пещера. Конечно, опыта спелеолога у меня не наблюдалось, но стены как стены, очень похоже на известняк. Мягкий синеватый свет скользнул по своду и окутывая пространство растворялся в породе. Стены преобразились тёмно-серым колором с проблесками красных кристаллов.
Пока я любовалась этим великолепием, меняя угол обзора, Мили ловко пробежала по всей пещере.
– Василиса, иди сюда.
– Ты что-то нашла?
– Быстрей шевелись. Тут, по-моему, вход есть…
– Лучше бы это был выход.
– Какая разница, главное не застрять тут навечно! Посмотри, – она указала на отверстие, – вот если бы было чем ковырнуть…
– У меня есть листики зеркальника!
– Когда ты успела собрать их?
– Какая разница, главное – они у меня есть.
Я достала листик из кармана и, повертев в руках, произнесла:
– Обрывки писаний покажут ответы,
Лишь в небе заблещет звезда.
Ступени прозрений окутает светом,
Направь лишь на них зеркала…
– Ты что, запомнила слова?
– Да, только не знаю, как увидеть звезду в небе.
– Проще простого! Ягуся когда-то меня научила одному заклинанию. Называется: звезда под сводом. Для этого мне нужны листик и вода.
– Воды у меня нет.
– Тогда не получится.
– Получится! Хватит страдать пессимизмом. Много воды надо?
– Всего одна слеза.
Я рассмеялась, а кошка присела и с подозрением посмотрела на меня.
– И чего я такого весёлого сказала?
– Да так, – показывая на слезинку, ответила я, – слеза счастья пойдёт?
Она кивнула, схватила лист зеркальника и подставила к щеке. Капелька со звоном хрусталя упала на лист. А дальше всё происходило словно в замедленной съёмке. Мили провела перламутровыми ноготками по листу, нашептывая странные слова. Затем подняла его вверх и тут, словно по взмаху волшебной метёлки, свод пещеры стал таять.
Я стояла, приоткрыв рот от удивления, и как заворожённая наблюдала за всем происходящим. В голове появился странный шум, от которого стало совсем неуютно. И как только шум сменили звонкие переливы колокольчиков – небо озарила яркая звезда.
– Смотри, получилось!
– Почти получилось. Нам бы ещё листиков.
– Сейчас, – я вытащила ещё несколько листьев зеркальника и протянула кошке.
– Обалдеть! Теперь нужно найти ступени. Но где они?
– Не паникуй, – успокаивала я мечущуюся из стороны в сторону кошку, – давай включать логику.
– Какая логика?! Тут счет на минуты, а ты спокойна, как ступа Ягуси.
– Стоп! Успокойся сейчас же. У тебя начался синдром Плюквика.
Мили замерла. Видимо, мои слова заставили её задуматься.
– Точно! Я поняла! Представь ступени, а затем мы направим на них листики Зеркальника.
– Зачем представлять, вот же они.
Мили оглянулась и, увидев ступени, отпрыгнула.
– Святые метёлки! Что за ужас в твоей голове?!
– Никакой это не ужас, – возмутилась я, – это вход.
Конечно, увидеть вход в виде ярко-синей челюсти с ослепительно белыми зубами не норма, и поэтому Мили, мягко выражаясь, была в шоке. Но делать нечего, что получилось, то получилось. Оставалось смириться с задумками судьбы, двигаясь дальше.
Глава 5
В это время в Лихолетье на летней веранде, рядом с которой рос необыкновенный куст калины, сидели Ягуся и Цыпилик.
– Эко новомодное всё стало, – вздохнул паук, – и где же наш старенький уклад?
– Ой, чего ты заохал? Подумаешь, графика новая. Неужели против?! Сам-то поди всё по старинке делаешь?
– А чего ты завелась? Может, я не против, только меру знаю.
– Ого, как ты заговорил. Сам же в шашки мне проиграл, а сейчас тычешь.
– Это вы с Водянкой всё подстроили! Знаю я вас, хитрые, как лисы, на моей слабости и сыграли.
– Чего бурчишь? Мы на кон разные дизайны предлагали. Ты так вообще помнишь, что предлагал?
– Помню! Я предложил, как у Малевича «Черный квадрат». А что? Колодец наш и впрямь квадрат, – он отвернулся в сторону и продолжил, – был, конечно. Теперь непонятно, то ли розовый круг, то ли зелёная абстракция.
– Цыпилик, хватит! Колодец мой, а по праву домовладения я могу менять и улучшать всё самостоятельно.