Алистер усмехнулся и обратил свое внимание на автомат для игры в пинбол. Его оформление напоминало сказки, с которыми он вырос: принц, спасающий принцессу из замка, рыцарь, скачущий в битву, ведьма, смеющаяся над котлом. И любимец Алистера, дракон, его пасть открыта в рычании — стоит сто очков, если пинбол ударит его по клыкам.
Пока Алистер вставлял монету в щель, Хендри вздохнул и сменил тему. — Сегодня мне приснился сон…
— Как правило, люди видят сны…
— …Пока дремал на кладбище.
Несмотря на свое обаяние и веснушчатый нос, Хендри все еще был Лоу. В нем был маленький злодей. Семейное кладбище Лоу было его любимым местом, полным смутных, пугающих эпитафий для тех, кто умер молодым — даже за исключением турнира, в истории их семьи было удивительно много трагедий. — Во сне ты действительно был монстром.
Алистер фыркнул и нажал на кнопки игры. — Как я выглядел?
— О, ты выглядел таким же.
— Тогда что делало меня монстром?
— Ты собирал заклинания мертвых детей и прятал их в своем гардеробе, хихикая о душах, запертых в них.
— Очень смешно, — сказал Алистер. — Я бы сделал что-то подобное сейчас.
— Знаешь, тебе следует поучиться у этой девчонки Макаслан и постараться всем нравиться. Этот турнир отличается — заклятие больше не является секретом. Я имею в виду, посмотри на всех этих туристов! В Илвернате! Если ты планируешь выжить, тебе понадобятся союзы с другими чемпионами. Партнерские отношения с заклинателями. Тебе понадобится благосклонность всего мира.
Алистер пристально посмотрел на своего брата. Хендри нарушал их негласное правило не обсуждать турнир, и это было не похоже на него — быть таким серьезным. Кроме того, не имело значения, что Традиция Трагедии превратила необычную красную луну Илверната и его кровавую историю в глобальный скандал. У Лоу был свой выбор заклинателей, выстроившихся в очередь, чтобы предложить Алистеру свои товары. У проклятия был способ найти тех, кто бросил вызов семье Лоу — печально известные заклятия их бабушки убедили в этом.
— Ты беспокоишься обо мне? — спросил Алистер.
— Конечно.
— А семья — нет.
— Я твой старший брат. Я должен беспокоиться о тебе.
Первым порывом Алистера, как всегда, было пошутить. Но уверенный или нет, на турнире было трудно найти юмор.
Убей или будешь убит. Мрачное дело.
Алистер боялся не за свою жизнь, а за свой разум. Даже самые злодейские победители Лоу покинули турнир измененными, сломленными. Но Алистер отказался смириться с такой судьбой. Каким бы жестоким, каким бы ужасным ему ни пришлось быть, он не мог позволить себе беспокоиться. Не о других чемпионах. Не о его душе.
Ему нужно было стать самым злодейским из них всех.
Он все еще раздумывал, как ответить Хендри, когда его похлопали по плечу.
— Мы никогда раньше не встречались, — сказала девушка из Макаслана, когда Алистер бросил свою игру и обернулся. Ее слова не были утверждением — они были обвинением. Другие горожане и любители заклятий позади нее перешептывались, их широко раскрытые глаза были прикованы к двум мальчикам, которые привлекли внимание местной знаменитости Макаслан.
Хендри сверкнул своей солнечной улыбкой и протянул руку.
— Мы не отсюда. Мы пришли посмотреть, правда ли эта книга. Эта Кровавая Луна действительно нечто.
Его улыбка оказалась неэффективной против девушки, которая не ответила тем же. Ее взгляд упал на его протянутую руку, на кольца с хрустальными магическими камнями, усеивающие его пальцы.
— Шарма, Алешир, Уолш, Вен, — сказала она. — Как впечатляет, что, будучи туристом, вы сумели купить у половины заклинателей в городе.
Хендри убрал руку и неловко рассмеялся.
— Впечатляет, что ты можешь определить создателя заклинания, просто взглянув на него.
Он толкнул Алистера локтем в бок, чтобы тот что-то сказал. К сожалению, несмотря на предупреждения их бабушки о том, чтобы не выдавать себя, у Алистера было мало желания продолжать этот фарс. Охотники на заклинания все равно будут пялиться — с таким же успехом он мог бы дать им на что-нибудь посмотреть.
Скалятся, как гоблины. Алистер улыбнулся.
— Что тебе нужно, чтобы оставить нас в покое? — спросил он, хотя и надеялся, что она поступит наоборот.
Девушка скрестила руки на груди.
— Ваши имена.
Бледные, как чума, и тихие, как духи.
Алистер угрожающе шагнул ближе, хотя она на каблуках была выше его. Ему это нравилось. — Я хотел бы знать твое.