Пришел мастер. Мужчина с виду недокормленный, трудолюбивый, но недалекий - очень уж тщательно все делать любил, как не родной. Качеством бредил. Тоже, поди-ка, фильмов насмотрелся. «Коламбия Пикчерс».
Два часа расстояние от потолка до полу измерял - все мозги булочнице вынес. Чего там мерить, когда в «хрущевках» два пятьдесят?
Установив жалюзи, он вышел на улицу и стал проверять, видно что через жалюзи или нет.
Проходящий мимо наряд полиции - три крепких парня-десантника, соколы и богатыри - заподозрил неладное.
Вечер, сумерки, мужчина заглядывает с интересом в окно чьей-то квартиры, а утром была ориентировка - в районе маньяк.
То, что он по описанию не подходил, было вдвойне подозрительно - гады эти умеют мимикрировать.
Его без разговоров скрутили и отвезли в участок. Сопротивлялся, гаденыш! Кричал грубо!
Дальнейшая его судьба к делу не относится.
... ... ...
Позвольте, уж я продолжу.
Когда задерживали этого безответственного гражданина, которые только позорят нас в глазах потомков и Истории, мимо, по своим делам, проходил Олег Иванович Смальцо - повар из подозрительной кофейни, что рядом с булочным киоском. Народу там - никого, кофе дороже «живой воды», а аренду платят, и штат содержат. Уж не гнездо ли осиновое? Думаю, оно.
Этот повар Смальцо даже и учился на повара, и знал всякие «ля сосис», да «шампиньё», вот и шел бы себе (кстати, чего это он днем не на кухне в колпаке сидел, а шарашился по городу, а?), и занимался бы капустными салатами. Нет.
Наблюдая процесс задержания, стал Олег Иванович (а имя-то хорошее, русское имя!) переживать излишне и в себе копаться.
«Где, - спрашивал он себя, - процедура закона? Где права наши?»
Вот он, либерализм во всей красе! Прав возжелал, а сам, небось, за свет должен. У нас почти все должны, так ведь и молчим!
«Что же, - думал дальше Олег Иванович, - так и жить в страхе? Бояться всего, даже бояться сунуть голову вот в эту дырку!»
Он проходил мимо дощатого забора, в котором зияла, пробитая, будто специально для головы, дыра.
Слезы навернулись у него на глазах! Он вспомнил юность - вон куда закинуло! - свои мечты о спелеологии, свои, утерянные между чужих кастрюль, бесстрашие и решимость.
- А не побоюсь! - воскликнул он в голос, подошел к забору и сунул голову в отверстие.
Этот его возмутительный, антиобщественный поступок ... а вы не понимаете? Дело-то не в том, что голова его была по ту сторону забора, а в том, чем он был повернут к нам, к улице, к учреждениям разным! Что это за вызов нравам! Пойду, еще накапаю, а вы уж доканчивайте.
... ... ...
Мимо проходила Маргарита Сивкова, товаровед гастрономовский. Проще сказать, мерчендайзер. Она на склад ездила, коровье масло смотреть - одно было по сто рублей, другое по двести, и оба из обычной, земной коровы, и теперь возвращалась в задумчивости (у товароведов - это почти болезнь, думают о чем-то без конца) и почти дошла, и тут на те - стоит мужчина, голова в заборе.
«Если я расскажу девчонкам - они не поверят», - подумала она (опять подумала - я же говорил!), - «дождусь и посмотрю, чего он там увидел!»
И стала спокойно ждать своей очереди.
Такие фигуры - мужчина с головой в заборе и рядом с ним молодая симпатичная женщина - а Маргарита была хороша собою, какому гастроному нужен корявый товаровед? - вряд ли удивили бы и вас и меня. Нам, горожанам, удивляться некогда. Мы сердито проходим мимо.
А вот Александр Доскин не прошел. Не мог пройти - права не имел.
Был он борцом, а в последнее время полюбил бороться с ложью за правду.
Увидав вызывающую на спор наглую фигуру повара, нетерпеливо переминающуюся поодаль очаровательного товароведа Маргариту, Доскин сомневался недолго.
«Этот мужчина - сектант, она - глупая, невинная овечка, готовая упасть в яму греха. Я спасу ее».
Доскин подошел.
- Не верьте этому подонку, ни чему, что он вам показывает, не верьте! И не вздумайте отдавать ему деньги! - обратился он к Маргарите.
Та встрепенулась. Тайна, как обычно, стоила денег, а что такое деньги против знания?
- В принципе, я готова заплатить небольшую сумму, - она раскрыла сумочку.
Доскин вскипел.
- Ваш гуру - мошенник! Вы думаете, он слышит голос Космоса? Он глух и слеп! Смотрите же!
И Александр Доскин изо всех сил, по футбольному врезал ботинком повару в то место, о котором молчат.
Голову повара в это время, по ту сторону забора, обдувал свежий ветерок, и свежие, чистые, новые мысли уже расцветали в ней, уже просыпающейся от тлена и любящей всех.
Но резкость борца с сектантами вернула её к суровой необходимости борьбы и благородной мести древних героев. Дух, расслабленный миражами, мигом окреп.