Вспомнив об этом, Бенедикт бедрами сжал круп Артура, и конь рванул вперед, на более широкие, оживленные улицы Мейфэра, огибая кареты и прохожих. Вслед что-то кричали, но это было не важно.
В этом городе слишком людно, но, возможно, он отложит свой отъезд в завещанное матерью имение, только ради Джулии. Много месяцев назад Бенедикт вернулся из Бельгии и ожидал услышать, что она вышла замуж или, по меньшей мере, обручилась. Даже в своем возрасте после всех сезонов Джулия по-прежнему считалась завидной партией и, по слухам, решительно отвергала любые предложения. И почему, когда он узнал об этом, почувствовал огромное удовлетворение?
Бенедикт встряхнулся и, пришпорив Артура, поскакал в сторону Сент-Джеймс-стрит. Его совершенно не касается, замужем она или нет. Конечно, пока Джулия не примет предложение Ладлоу. Он так волнуется за нее исключительно в память о долгой дружбе, поэтому и хочет ее уберечь.
Но когда они вчера вальсировали, Джулия так безупречно двигалась с ним в паре. Его ладони до сих пор ощущали тепло от прикосновения к ней, пусть даже через преграду в виде платья и перчаток. Конечно, Бенедикт прикасался к ней и раньше: детьми они вместе бегали по лесу, помогали друг другу перебираться через речку, подсаживали на деревья. Он не раз спасал ее от падения, когда Джулия, догоняя его, спотыкалась о свои юбки.
Но вальс — это совсем другое. Вальс — это почти объятия. Боже милостивый, во время танца ему даже захотелось пофлиртовать с ней. С Джулией! Кажется, это оказалось даже большим потрясением, чем новость, что она не замужем.
— Как тебе этот зонтик? — Джулия показала на аксеессуар из персикового шелка, вручную разрисованный изображениями попугаев и отороченный павлиньими перьями. Он свисал с руки хихикающей юной мисс, что шла и нескольких ярдах слева от них.
София едва взглянула на него.
— Прелестный. Почему бы не поискать такой в магазинах?
— Потому что он омерзителен.
Кроме того, они не могли позволить себе никаких новыx трат. Эх, если бы она решилась принять предложение лорда Броклхерста. то избавила бы семью от двухлетних расходов на ненужные бальные платья. Но он. как и прочие поклонники, был чрезмерно к ней привязан, ухаживая с излишним энтузиазмом. Ни один мужчина не будет ухаживать за молодой леди без денег и связей, если не испытывает к ней искренних чувств. А градус обожания и любовный пыл в глазах Броклхерста разбулили в ней извечный страх.
София поморгала.
— Да, пожалуй.
Вздохнув, Джулия взяла сестру под руку.
— С таким же успехом мы можем вернуться домой.
Прогулка по Гайд-парку не улучшила настроения Софии. Она шла, бессознательно здороваясь со знакомыми в этой модной толпе, постепенно уклонялась в сторону от основных дорожек, и в результате они с Джулией оказались на одиноком, никому не нужном клочке травы.
София побледнела.
— Это обязательно?
Сестра придвинулась к ней.
— Я думала, моцион пойдет нам на пользу, но от него, очевидно, никакого толка.
— Почему, Джулия? Почему Ладлоу меня не замечает?
Джулия быстро осмотрелась. Несколько девочек-школьниц на берегу Серпентайна бросают уткам кусочки хлеба. Пара молодых барышень прогуливаются по дорожкам, демонстрируя наряды, сшитые по последней моде, а верховые джентльмены пытаются привлечь их внимание. Но все они достаточно далеко, чтобы разговор сестер не был подслушан.
Джулия строго посмотрела на Софию.
— Откровенно говоря, я не перестаю удивляться, почему Ладлоу после стольких лет все еще тебе нужен.
Нижняя губа Софии задрожала.
— Тебе не кажется, что если бы я могла перестать испытывать к нему чувства, я бы сделала это?
Джулия крепче сжала запястье сестры.
— Пойдем домой.
— Нет, только не домой.
— Почему же?
— Я не хочу… — Голубые глаза Софии уставились на что-то за спиной Джулии. — О нет!
Повернув голову и проследив за взглядом сестры, Джулия увидела нахмуренное лицо леди Уэксфорд, виднеющееся из-под козырька шляпки.
София напряглась.
— Проклятие, она нас заметила.
Джулия снова повернулась к сестре.
— И что такого?
— Ну вы и нахалка, показываться на публике после вчерашнего вечера, — неодобрительно прошипела леди Уэксфорд.
Вздернув подбородок, Джулия повернулась, чтобы встретить пожилую даму с высоко поднятой головой.
— И что это значит?