Пожалуй, голос Бенедикта слегка дрогнул, выдавая его неуверенность. Джулия попыталась выдернуть руку, но он держал крепко.
— Ты не оставляешь мне выбора. И если Аппертон откажется, мне придется найти более покладистого джентльмена. Возможно, лорд Чадли заинтересуется моим предложением.
Его пальцы сжались так, что Джулия больше не сомневалась — завтра на запястье будут синяки.
— Ты не посмеешь.
Ее губы едва не изогнулись в улыбке, но Джулия ее подавила. Ни к чему предупреждать его, что победа близка, а то он упрется. Самое время снова сменить тактику.
— Ревелсток. — Она подошла совсем близко и положила ладонь ему на предплечье. Сильные мускулы под тканью рубашки шевельнулись и напряглись. — Бенедикт, мне необходимо, чтобы ты меня скомпрометировал.
Напряжение чувствовалось сквозь ткань. Мускулы сжимались от ее прикосновений. Взгляд, брошенный им, был полон осторожности или осмотрительности. Сердце Джулии болезненно сжалось. Он снова ей откажет, она просит о большем, чем он готов предоставить.
Внезапно Бенедикт отпустил ее запястье.
— Ты больше не думаешь о последствиях такого поступка?
— Конечно.
— Обо всех последствиях?
— Ко…
— Замолчи и подумай как следует. — Он убрал свою руку, подошел к большому сводчатому окну, выходившему на задний сад. Дождь хлестал по стеклу, дул сильный ветер. Джулия задрожала. — Если я это сделаю, то как джентльмен буду обязан на тебе жениться. Об этом ты подумала?
— Если я должна выйти замуж… — Она сглотнула. Вот оно: больше невозможно отрицать тот факт, что ей придется обвенчаться. — Если я должна выйти замуж, то предпочту человека, с которым умею ладить.
Бенедикт перевел взгляд с улицы на нее. На фоне окна он казался огромным.
— Значит, вот как ты представляешь себе супружество? Двух человек, умеющих ладить друг с другом?
— Уж лучше так, чем это будет вопрос бизнеса или способ добиться более высокого положения в обществе. К примеру, как у моих родителей.
Он отошел от окна и приблизился к ней.
— Гораздо важнее другое — между нами тоже так будет?
Бенедикт внезапно заговорил очень низким голосом, Джулия никогда не слышала от него подобного. От других мужчин — да, то есть от так называемых претендентов на ее руку. Она тотчас узнала, что это такое — соблазнение. Ее охватила необъяснимая дрожь, тело покрылось гусиной кожей, она обхватила себя руками, словно прикрываясь щитом.
Никогда в жизни Джулия не представляла себе подобного разговора с Бенедиктом, но, с другой стороны, она подумать не могла, что будет с ним целоваться. Джулия торопливо отбросила воспоминания о том, как его губы прижимаются к ее, его язык врывается ей в рот, о том, какие обжигающие у него прикосновения…
Он приподнял ее подбородок.
— Ответь мне, Джулия. Так это будет?
Под его властным взглядом она невольно расправила плечи.
— Я не понимаю, почему бы нам с тобой не поладить. До сих пор же удавалось?
— Разве? И поэтому ты без долгих раздумий оттолкнула меня тем вечером?
— Учитывая обстоятельства, я подумала, что небольшая дистанция между нами не помешает.
— В таком случае боюсь, мы в тупике.
— В тупике? Я не понимаю.
— У нас с тобой разные ожидания и представления о браке. Говоря напрямик, Джулия, если ты станешь моей женой, я буду ожидать от тебя выполнения всех стандартных обязанностей, связанных с этой ролью.
В горле у нее пересохло.
— Обязанностей, — прошептала Джулия.
Бенедикт чуть наклонил голову, смотря ей прямо в глаза.
— Ты же понимаешь, о каких обязанностях я говорю?
Она слегка кивнула.
— Я…
— Я хочу, чтобы ты согревала мою постель. Охотно и регулярно. — Бенедикт наклонился так низко, что она ощутила вкус бренди на его губах. — Страстно.
Страстно. От этого слова ее обдало жаром до самого низа живота.
— Подумай хорошенько, — продолжил он. — В самом ли деле ты хочешь, чтобы я скомпрометировал тебя, потому что с этим тебе придется жить.
Джулия отпрянула и скрестила на груди руки, пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок. Она имела самое смутное представление о том, что значит «согревать постель». Знала, о поцелуях и прикосновениях, но вот дальше… ей было известно только то, что в неподобающих обстоятельствах такие отношения считались скандальными. Но если ее опыт с поцелуями хоть что-то значит, то эти отношения способны вызывать сильнейшие эмоции.
Она закрыла глаза, припоминая тот вечер в отцовском кабинете. Губы Бенедикта требовали отклика, будили в ней чувства, исполненные обещания наслаждений. Темные чувства, подавляющие чувства — она никогда не испытывала ничего подобного с другими мужчинами.