– Хорошо, – кивнул Шин.
Клер привела платье в порядок и понесла его в номер к Эш. Дверь ей открыла Сэмми.
– Медвежоночек! Ты как нельзя более кстати, – улыбнулась она. – Потерять платье! Ну и ну. Разве у портних так принято?
– Не придирайся, Сэм! – крикнула из глубины комнаты Эшли. – Я бы ее отшлепала за тебя, Клер, но мне велело сидеть смирно, пока Алена снимает бигуди.
Клер повесила платье на вешалку и крепко обнялась с Сэмми.
– И тебе привет! Как прошел полет?
– Отвратительно, – бодро заявила Сэмми. – Вот покончу с фотографиями и буду пить просекко до тех пор, пока все не забудется.
– Хочешь добавить похмелье к нарушению суточного ритма, – поддразнила ее Клер. – Но, Сэмми, как я рада тебя видеть!
– И я. Но боже мой! Это что за прелесть! Клер, на этот раз ты точно превзошла себя.
Клер признательно улыбнулась:
– Я просто рада, что нам его вернули.
Парикмахерша и косметолог тоже шумно восторгались платьем. Потом пришла очередь Клер причесываться и делать макияж. После чего надела свое платье и помогла одеться Эшли. Сэмми велела им выйти на балкон и запечатлела в разных позах.
– Замечательно. Теперь очередь мальчиков. Встретимся внизу в вестибюле.
– Все хорошо? – спросила подругу Клер, когда Сэмми ушла.
– Да! Я просто задумалась.
– Я понимаю… Полагаю, твои родители все равно сейчас незримо с тобой, – тихо сказала Клер. – Они тебя так сильно любили, Эш. И Люк не может дождаться, когда назовет тебя своей женой. Тебе достался хороший парень.
– Да, я знаю, что мне повезло. – Эшли судорожно сглотнула.
– Ну вот! Если ты сейчас заплачешь, у тебя потечет тушь, и Шин меня живьем съест. – Клер изобразила панический ужас. – Караул! На помощь! Спаси меня от твоего большого страшного брата.
К ее облегчению, это помогло, и Эшли рассмеялась. И когда Шин постучал в дверь и сказал, что пора идти, улыбка все еще играла на лице Клер.
Глава 4
Шин успел рассмотреть платье, пусть и не в самом лучшем виде, но, когда его младшая сестра вышла в нем в вестибюль, он испытал искренний восторг. Платье нежного оттенка слоновой кости идеально подчеркивало точеную фигурку Эшли, облегало ее осиную талию и ниспадало до самого пола мягкими складками. Темные волосы ей гладко зачесали назад и скололи в узел, на котором крепилась длинная прозрачная вуаль. Она надела на голову изящную жемчужную диадему, чудесно сочетавшуюся с обшитым жемчугом корсажем. В руках Эшли держала маленький букет лавандовых роз, под цвет платья Клер, стебли у которых были надежно обвязаны лентой цвета слоновой кости.
– Ты выглядишь просто великолепно, Эшли, – произнес он.
Шин перевел взгляд на Клер. И снова испытал потрясение. Платье подружки он прежде не видел, хотя и предполагал, что оно будет цвета лаванды – такое же, как его жилет и роза в петлице. Оно тоже было без бретелек и с глубоким вырезом, но проще, чем платье невесты, и доходило только до колен. Прическа у нее была такая же, как у Эшли, но, конечно, без вуали, и волосы украшала не диадема, а лента с жемчужинками. Но розы в ее букете были, наоборот, цвета слоновой кости.
Если бы Шин увидел Клер впервые среди гостей, он мгновенно обратил бы на нее внимание и даже напросился бы на свидание.
Шин отогнал эту мысль. Это Клер Стюарт, и ее он очень хорошо знает. И если бы они не заключили ради Эшли перемирие, то уже через пять минут обменивались бы едкими замечаниями.
– Ты готова? – спросил он сестру.
– Да.
Официальная церемония бракосочетания прошла в ратуше. Там присутствовали только самые избранные: кроме новобрачных – шафер Люка Том, подружка невесты Клер, свидетельница, и Шин, как второй свидетель. Сэмми тоже была, она делала снимки.
Когда все документы были подписаны, две машины с откидным верхом отвезли их на одну частную виллу, где должен был состояться символический обряд венчания и уже ждали родственники и приглашенные гости.
Люк и Том прошли вперед и встали под аркой, увитой большими белыми цветами. Эшли ступила на красную ковровую дорожку под руку с Шином. Он чувствовал, как ее рука слегка дрожит. Шин догадался, что она нервничает, радуется и грустит одновременно.
– Эшли, ты потрясающе красивая невеста, – тихо проговорил он. – Родители бы сейчас ужасно радовались за тебя.
Эшли молча кивнула, переполнявшие ее чувства мешали ей говорить, и сильно сжала ему руку, словно желая сказать: «И за тебя тоже».
– Ну что, праздник начинается, – сказал он и сделал знак традиционному неаполитанскому дуэту музыкантов.
Они заиграли искусную аранжировку канона ре мажор Пахельбеля на гитаре и мандолине. И Шин с улыбкой повел сестру по ковровой дорожке к человеку, которого она любила.