Но вообще-то в ее словах есть здравый смысл. Клер большую часть сегодняшнего дня провела в дороге, и сейчас она ради его сестры собирается снова лететь в Италию.
– Если хочешь, я могу посмотреть рейсы, пока ты пакуешь вещи, – предложил он неожиданно для себя.
Она взглянула на Шина так, будто у него выросла еще одна голова.
– А что такое?
– Ты правда хочешь помочь? – удивилась она. – Мне?
– Я хотел, – заявил Шин, – ради Эшли объявить перемирие и поработать в одной упряжке.
Она пристально взглянула на него и кивнула.
– Перемирие? Согласна. Тогда буду признательна, если ты посмотришь рейсы, это сэкономит мне время. Когда речь зайдет об оплате, просто дай мне телефон, и я назову данные кредитки. Только, пожалуйста, обязательно сообщи им, что случилось утром с платьем Эшли. Мне нужны железные гарантии, что эти платья полетят в Италию вместе со мной.
Шин невольно улыбнулся:
– Ты, в самом деле, так переживаешь из-за Эшли?
– Шин, а ты все продолжаешь сомневаться? – Клер нахмурилась. – Я фактически считаю ее сестрой.
Таким образом, она как бы оказывалась и его сестрой. Только Шин не испытывал к Клер родственных чувств. Он чувствовал к ней скорее…
Впрочем, гораздо легче было считать это антипатией. Если они не разговаривали друг с другом с подчеркнутой вежливостью, то непременно спорили. Их взгляды на жизнь были полностью противоположны. Он не собирался замечать, что ее волосы были цвета пшеничного поля, озаренного лучами солнца, а глаза – темно-голубыми, как летний вечер. И он ни в коем случае не собирался вспоминать о том, как однажды поцеловал ее.
– Я найду подходящий рейс.
Глава 2
Пока Клер паковала платья, она все отчетливее ощущала присутствие Шина. Выглядел он классическим бизнесменом до кончиков ногтей – заказанный в дорогом ателье костюм, сшитая вручную рубашка, начищенные до блеска ботинки. Шин вполне уместно смотрелся бы и на подиуме, и на странице глянцевого журнала.
И он в самом деле ей помогал, работал с ней в одной упряжке. Они прежде никогда не ладили. Были, правда, отдельные моменты, воспоминания о которых до сих пор заставляли ее испытывать неловкость. Например, празднование восемнадцатилетия Эшли. За две недели до этого в жизни Клер все пошло кувырком, и хотя она старалась улыбаться и выглядеть счастливой ради подруги, но как-то незаметно для себя выпила тем вечером чересчур много шампанского, пытаясь на время забыть о своих несчастьях.
Шин тогда пришел ей на помощь, а Клер была слишком молода и пьяна и повела себя с ним чересчур вольно. Шин оказался безупречным джентльменом и не поддался. Сейчас, став взрослой, она радовалась, что он оказался таким порядочным, но тогда, будучи подростком, она несколько месяцев бегала от него как от чумы, мучительно стыдясь того эпизода.
Потом, спустя три года, Клер присутствовала на похоронах родителей Эшли и Шина. Она пришла, чтобы поддержать подругу. Она взглянула на Шина в тот момент, когда он выглядел особенно потерянным. Охваченная желанием помочь, Клер преодолела давнее смущение и подошла к нему со словами соболезнования. Обнять его она не решилась и просто пожала руку и сказала, что сочувствует его горю. Когда их руки соприкоснулись, ее кожу словно опалило огнем, но момент был весьма неподходящим, и Клер ничем не выдала своих ощущений.
Они крупно поспорили после того, как Эшли отказалась участвовать в семейном бизнесе. Шин обвинил Клер в том, что это она отговорила его сестру от того, что он считал ее обязанностью. А Клер всего лишь помогала подруге понять, чем она на самом деле хочет заняться в жизни, и побуждала ее следовать за мечтой. Но ведь и Шин наверняка хотел бы, чтобы сестра была довольна, а не чувствовала себя пойманной в ловушку и несчастной оттого, что вынуждена заниматься нелюбимым делом! И потом, разве учитель математики – это несолидная, ненадежная профессия? А Эш была очень хорошим учителем. Она любила свою работу, и дети ее обожали.
Клер пыталась сосредоточиться на том, чтобы как можно аккуратнее сложить платья, но не могла не вслушиваться в низкий, глуховатый голос Шина, пока он разговаривал со служащими авиакомпании. Клер отказывалась признаться даже себе самой, что в четырнадцать лет была тайно влюблена в Шина. Отчасти поэтому она и повисла у него на шее в тот памятный день рождения Эшли три года спустя.
Следом за этим пришло еще одно воспоминание – помолвка Эшли и Люка. Шин пригласил ее на танец, но Клер была убеждена, что это просто дань вежливости. Но где-то посередине танца что-то изменилось. Клер даже не могла отнести это на счет шампанского, потому что не пила его. Но что-то заставило ее слегка отстраниться и поднять глаза на Шина. Что-то заставило ее немного приоткрыть губы. И тогда он наклонился и поцеловал ее.