Даже еда в мире кошек была белой: в вытянутом хрустальном фужере мерцало прохладное молоко; на блюдце лежал нежный сыр, нарезанный тонкими ломтиками; маленькие круглые булочки, похожие на пончики ютились с кусочком изысканного масла выложенного в форме снежинки; сметана и творог в миниатюрных пиалах притягивали сладким молочным ароматом, а на десерт в высоком резном стакане из матового стекла ожидали гостью воздушные взбитые сливки. Молочный пир, одним словом.
С нечеловеческим аппетитом набросилась Элен на съестное и с алчностью принялась поглощать пищу. На прикроватном столике стояло миниатюрное зеркальце в огранке из белого камня. В какой-то момент девушка, увлекшаяся трапезой, встретилась взглядом с отражением в этом зеркале, и машинально схватив его, уставилась в зеркальную гладь. Пища, не дожеванная вперемешку с молоком, вывалилась изо рта, раздался вой и гостья, лихорадочно всматриваясь в свое отражение, стала ощупывать лицо, шею, а затем руки.
– Нет, это не могу быть я! Не может этого быть! Откуда это?
С зеркальной поверхности на нее вылупилась ее копия, но с искаженными чертами лица: брови пропали, вернее они разрослись гуще, плавно переходя в волосы; глаза полностью оформились в кошачьи навыкате с диким холодным блеском; на шее местами появились островки крохотной шерсти и маленькие ушки вытянулись и заострились. Но не это пугало и обескураживало Элен – в своем новом отражении она не видела уже ничего человеческого, с каждой прожитой минутой в этом мире, она теряла свое естество безвозвратно. Ее начало мутить, комната закружилась в бешеном вращении, и, потеряв равновесие, девушка упала на пол, ее вырвало, а затем она провалилась в темноту беспамятства.
Вернул ее в реальность осторожный тихий голос, раздававшийся издалека наплывавшим туманом:
– Госпожа, очнитесь, прошу вас, очнитесь, госпожа.
Белая волна накрыла ее лицо и поглотила, раскачивая в разные стороны, а потом резко выплюнула на каменный пол. Трогая мокрое лицо и влажные волосы, Элен непонимающе оглядывалась и заметила рядом Яндру, которая прислуживала ей совсем недавно. У той в лапах был небольшой сосуд, с краев которого стекала тонкой струйкой вода.
– Хвала Луне с вами все в порядке! Я уж думала, что вы покинули наш мир и ушли к праотцам. Простите, что облила вас водой, госпожа. – Кошка смущенно опустила глаза.
– Долго я лежала?
– Нет, сударыня. С того момента, как я вам принесла поесть, прошло не больше часа. Королева вас позвала, потому я и побеспокоила вас и, как оказалось вовремя.
– Королева? Зачем?
– Не знаю, госпожа. Мне велено вас отвести к ней.
Элен осторожно встала, ноги слушались, но дрожали от слабости, голова и живот болели, но тошнота и муть прошли, а ясность мысли вернулась. Вытерев наспех полотенцем лицо и волосы, гостья направилась к выходу, но вспомнив о чем-то, остановилась и, подняв нос, поводила им из стороны в сторону:
– Благодарю вас, Яндра. Если бы не вы, не знаю, сколько бы еще мне лежать на холодном полу. Вполне вероятно, что я бы больше не встала с него.
– О, не благодарите меня, госпожа. Это мой долг и великая честь служить вам. Муррр! – Ответила довольная служанка. – Но поспешим, королева ждет.
Они вернулись в приемные покои, где на уютном мягком троне уже восседала Моргана, ожидая гостью.
– Простите великодушно, Элен, что помешали вашему отдыху с дороги. Но есть одно государственное дело, в котором я хочу вас попросить принять участие. – Королева встала и спустилась к вошедшим в залу, в стороне стояли сэр Тигровый Глаз, сэр Мур-Кас, а также еще несколько придворных котов и кошек, смиренно внимавших своей госпоже.
Каждое действие Морганы, каждое отточенное движение ее гибкого тела, каждый ее мимолетный взгляд являли собой совершенство и идеальную красоту животного, обладавшего силой поработить и забрать душу каждого в любой момент и лишь теплый свет необыкновенных глаз внушал спокойствие и доброту мирного разума.
Кошка величавой походкой подошла к гостье и взмахом бархатной лапки сделала знак служанке, что она свободна и может покинуть залу. Элен уловила слабый, удивительно приятный аромат, который оседая в носу, отдавал специфической смесью вкусов на рецепторах языка. Знойные южные цветы перемежались со снежной прохладой гор, соленый ветер моря плескался в огненных специях, качая на волнах нежное молочное облако – Элен казалось, что она буквально каждой клеточкой осязает и слышит эту чудную гармонию запахов, вне всякого сомнения, исходившую от Морганы.