– О чем вы?
– Да так, тоже мысли вслух. Если война неизбежна, то мы от нее не отвернемся. Мы не трусы, как о нас думают соседи. Отнюдь.
– Но разве сэр Бастет солгал мне на счет оскорбления? Я не могу поверить, он не лгал, я это чувствовала.
– Был прием в нашу с честь: я и моя дочь Селена были приглашены во дворец к королю Урдакана с месяц назад. И там же произошел неприятный инцидент – Шерхан, юный принц и наследник Баюна, был столь неловок, что наступил на лапу моей дочери. Та вспылила в силу своих малых лет и назвала громко во всеуслышание принца невоспитанным дикарем. Как он тогда рассвирепел! Мы тотчас покинули столицу Сето и вернулись домой, надеясь, что благоразумие возьмет вверх над нашими соседями, однако, как вы теперь знаете, этого не случилось.
– А извинения были тогда принесены принцу?
– Нет.
– Но почему? Ведь можно уже было тогда все урегулировать и избежать войны.
– Это не требует объяснений. Что было, то ушло. А с нашим шпионом мы поступим по закону королевства.
– Что его ждет? – Затаив дыхание, спросила Элен.
– Тюрьма. Казни мы не признаем, но наказание должно быть, иначе порядка не будет в стране.
– Но, Ваше Величество, сэр Бастет заслуживает более милостивой судьбы. Он же ничего плохого не сделал и он рыцарь и министр при другом дворе.
– Не сделал, но хотел, что-то, раз умолчал. Не на прогулку ж он отправился через границу. Закон суров, но это закон! Dura lex, sed lex!
– Но может еще что-то можно решить пока не поздно?
– Res judicata. Это решенное дело. – Отрезала королева.
Ее скрутило снова на подходе к кошачьему храму, боль оглушающим росчерком прошла по всему телу, оставляя за собой горячий след рези и спазмов. Суставы начало выворачивать на руках и ногах, слышался противный костный хруст. Элен упала, не в силах двигаться более, тело не слушалось ее, подчиняясь все более чуждым законам иного мира. Со стороны могло показаться, что у нее случился припадок, и она мечется и катается по земле, но лишь глаза выдавали полную ясность, безысходность и отчаяние от беспомощности. Моргана склонилась над девушкой и облизала ей лицо, точно так же, как недавно сделал сэр Бастет. Облегчение не заставило ждать, и минуту спустя гостья затихла, лежа на боку и вздрагивая от остаточной дрожи.
– Обращение проходит слишком быстро, нельзя медлить, давайте, Элен, поднимайтесь, нужно спешить. У вас почти не осталось времени. – Моргана помогла беспомощной девушке подняться и, подставив бархатистое плечо под опору, повела спутницу далее. Стражи хотели помочь, но кошка отказалась от их услуги, ссылаясь тем, что прямой королевский долг – помочь Избраннице лично.
– В ваших интересах… пожалуйста… пойдите, сделайте шаг навстречу… – Элен пылала изнутри, жар начал пожирать ее внутренности и подбирался к голове, языком она уже владела с трудом.
– Cui bono? Cui prodest? В чьих интересах? Кому выгодно? – Переспрашивала Моргана, пытаясь уловить общий смысл ломающихся фраз.
Наконец-то они дотащились до ступеней белоснежного храма, имевшего форму идеального шара с простым круглым входом и с откатывавшейся в сторону каменной дверью. Моргана что-то невнятно промяукала и на ее призыв из храма вышла кошка со светящейся сферой в правой лапе. Служительница была сутуловата и с серебристым налетом шести на мордочке, глаза покрывала мутноватая пелена, но держалась пожилая дама весьма достойно.
– Мямуря, о матерь храма, помоги же мне скорее. Избранница почтила наш мир своим приходом, но уходят в пустоту драгоценные минуты ее жизни. Помоги мне ее внести в храм. Sancta sanctorum. Святая святых.
Жрица без лишних слов подхватила Элен под руку и вместе с королевой втащила несчастную за стены святилища. Потом чья-то заботливая лапа поднесла к пересохшему рту мучимой болью и жаром девушки сосуд, и влил содержимое. Маленькими глотками проталкивала в себя Элен ледяное молоко, обжигавшее до онемения язык и сводившее жесточайше зубы. Но этот холод был спасительным эликсиром, с каждым глотком жар отступал, мороз инеем изнутри прошелся по сосудам и загнал боль в самую даль организма, заморозив ее на время.
Силы вновь начали возвращаться к горемычной страннице, она сидела на полу, жадно допивая лекарство и наблюдая за королевой, та отошла в сторону и о чем-то перешептывалась со старой кошкой, энергично жестикулируя лапами и хвостом. Храм Луны был наполнен пустотой пространства, ничего лишнего, только маленькие оконца по окружности здания и уютный очаг в центре помещения, вокруг которого были уложены дары да ветви деревьев, а неподалеку сидели несколько служителей, монотонно мяукавших молитвы. Благовония оседали на языке россыпью чувственных брызг и насыщали собою воздух, сделав его более вязким, терпким и волнующим потухшую память.