За воротами не раздавалось ни звука, таинственный злодей, похитивший Феону, исчез и не подавал признаков жизни, во всяком случае, пока. Дворик, укрывший беглянок от преследования, имел круглую форму, в центре которого рос высоченный с мощным необъятным стволом дуб, до нижних веток которого не дотянулась бы ни одна лошадь, задери она голову. Стены дворика не имели ни одного окна, зато в них было пять дверей, черных уменьшенных копий, как у ворот.
Шаркая ногами по мелкой каменной плитке, которой была вымощена земля, Элен побрела было к лучнице, но остановилась у Нефелы, стоявшей в сторонке и понуро взиравшей на хозяйку.
– Какая ты красавица, Нефела, настоящее дымчатое облако. – Произнесла девушка в задумчивости, поглаживая лошадку по крупу. – Не обижайся на нее, она сейчас нужнее Сиринге, ты же понимаешь это. Правда? У тебя умные глаза.
Нефела лишь покачивала головой, то ли в знак согласия, то ли просто в успокоении от принимаемых слов и ласк.
– Я пойду, Нефела. Твоей хозяйке нужна помощь, а мне ее. – Элен провела рукой по спутавшейся гриве и повернулась, чтоб идти.
Вдруг руку ее что-то стянуло очень туго и она обернулась. Вокруг локтя мощными витками закручивалась лошадиная грива, сама по себе. Глаз Нефелы потемнел и устрашающе уставился на девушку. Та стала вырываться, но чем сильнее она старалась вызволить руку из плена, тем сильнее затягивался конский волос на руке, угрожая передавить до синевы кожу. Боль перешла в легкое онемение, и вот тут из пасти животного долетел голос:
– Спаси единственную! Сохрани чистоту! Охрани последнюю!
Элен перестала дергаться и в ужасе смотрела на полураскрытую пасть лошади, из которой только что вылетели слова безусловно все того же знакомого голоса.
– Я сделаю все, только отпусти! – Прокричала она.
Волос ослаб, а кобылий глаз снова стал прежнего серого оттенка. Девушка высвободила занемевшую руку из силка гривы, а лошадка непонимающе следила за ее действиями.
– Ну почему просьбу нельзя донести нормальным путем без причинения телесных повреждений? Давно тебя не было слышно, я уж думала, что ты про меня забыл… наивная дура! Это я не тебе, Нефела, ты ни при чем, красавица. Хорошо, я сделаю то, что просишь, садистский голосок, правда, еще не знаю кого, как и от кого спасать, но постараюсь. Задание получено, босс. – Бормотала раздраженная Элен, идя следом за Анастасией, которая направилась в одну из дверей в стене.
***
Влажный чуть прохладный воздух с еле уловимой ноткой плесени обволакивал изнутри, он словно сочился от стен, будто был их дыханием. По каменному полу шли девушки сквозь светлую узкую галерею, унизанную огромными окнами-витражами, выполненными столь искусно, что свет, проходя сквозь стекольные рисунки, проецировал на пол и стены причудливые картины во всех шикарных красках, которыми пользовались мастера, создавая сию красу. Элен вспомнились витражи в ратуше одного городка, который она спасла недавно, но казалось, что прошла вечность с того момента. Только картины отличались, вместо рыцарей, драконов и дам, с окон смотрели девы с амфорами в руках, юные охотницы на диких ланях, богини в богатых одеждах и еще много чего из жизни местных обитателей, отраженное в стеклянной летописи.
Стены ничто не украшало, кроме вставленных и ждущих наступления ночи, спящих факелов. Сразу за галереей было разветвление на три направления: два из них были на первом этаже и уходили длиннющими темными коридорами вглубь, а третье винтовой узенькой лестницей шло вверх, куда и повела спутницу Анастасия. Подниматься было неудобно, то и дело локоть или плечо натыкались на каменную кладку, выложенную по окружности. На втором этаже девушки окончили подъем и направились по широкому прохладному коридору, освещенному лишь частично от узеньких оконцев, сквозь которые прорывался воздух с внешней стороны, разбавляя затхлость закупоренного помещения.
У невысокой дверки лучница остановилась и, переведя дыхание, отчеканила кулачком три раза. С обратной стороны послышались торопливые шаги, потом звяканье дверной ручки и кто-то бесшумно потянул на себя, открывая дверной проем для гостей. Свет, пролившийся на стоявших в тени спутниц, был ярок и затмил на время того, кто стоял перед ними на пороге лишь тенью.
– Анастасия, дитя, что случилось? Почему вы задержались? И кто стоит за твоей спиной? – Голос мужской суховатый и хриплый, но приятный с заботой и обеспокоенностью обратился к лучнице.