– Док, а куда это вы собрались? А как же ваша бесценная коматозница? Она снова номера закатывает.
– Что случилось? – Сухо поинтересовалась Ребекка.
– Наше бесценное оборудование ее не признает.
– Говори точнее, Уилл. Ты меня бесишь своими шуточками. – Устало отозвалась женщина.
– Да точнее и не скажешь. Если АИВ уже в сотый раз отключается. – С ехидцей проговорил медбрат.
– Что? Снова?! И ты молчишь? – Полураздетая Ребекка стала натягивать поверх лифчика и брюк снятый ранее халат.
– Я уже битый час вам это говорю, мисс Брайт. Аппарат искусственной вентиляции снова мертв мертвехонек. Мария сказала, что вызов тоже отрубился и на пульт не идет сигнал, она зашла на всякий пожарный и при ней все случилось. – На ходу пояснял медбрат. – Что за чертовщина в той палате творится, мисс Брайт? Кто-то пытается всеми правдами и неправдами забрать эту девчушку на тот свет по ходу.
– Не говори ерунды, Уилл. Ты же работаешь в больнице. Скорее всего оборудование с дефектом и отсюда все беды.
Они влетели в палату, где сестра Мария пыталась спасти девушку, массируя грудную клетку и делая искусственное дыхание.
– Пульс не прощупывается, мисс Брайт. – Проинформировала медсестра.
– Скорее дефибриллятор, Уилл. Живо! Мария, аппарат вентиляции отсоединен? Хорошо. Приступим.
В руках доктора возникли электроды дефибрилляции, которые она уже подносила к обнаженной груди пациентки, чтобы осуществить первый разряд.
Резкий грохот выбитого оконного стекла и резкий пронизывающий порыв ветра, помешали Ребекке Брайт довершить начатое. Ее сшиб с ног резкий толчок, и она чудом не пострадала от тока электродов, зажатых в руках. Ветер резко иссяк, а в помещение прорвался сноп лунного света, которому до сего момента мешали больничные жалюзи, теперь разорванные в клочья.
Но истинное чудо произошло на больничной койке: пациентка, не подававшая признаков жизни, вдруг выгнулась всем телом вверх и, сделав глубокий шумный вдох, обмякла. Уильям с опаской подошел к девушке и проверил ее пульс по запястью.
– Пульс есть. Дышит. Сама. – Он был в шоке от того, что видел: грудная клетка девушки поднималась и опускалась самостоятельно, без какой-либо помощи.
– Ну и хорошо. – Отозвалась Ребекка, устало стряхивая с волос мелкие осколки стекла и поправляя халат. – Мария, вызовите мистера Гарриса, пускай осмотрит аппарат искусственной вентиляции и заодно заткнет чем-нибудь окно. Завтра вызовем мастера, и он заменит стекло. И еще, жалюзи снимите, а то совсем убогий вид и подметите осколки. Все, я пойду в журнале сделаю запись и домой.
– И это все, док? А как же то, что мы видели? А пациентка?!
– А что собственно произошло, Уилл? Ветром вышибло стекло в окне, пациентка дышит без аппарата, а это прогресс! Ее жизни ничто не угрожает. Она на поправку идет. И я пойду домой, меня ждет подушка и сон.
– Но какой ветер, мисс Брайт?! На улице ни дождя, ни ветра, тихо и ясно! Это же чертовщина! – Не унимался медбрат.
– Мне наплевать, что и как произошло, но это что-то послужило толчком к прогрессу и сдвигу в болезни этой девушки. А аппарат явно с дефектом. Надо с ним наконец разобраться, Уилл., займись этим. И еще одно: постарайся не трепаться по больнице об этом, не тревожь людей, все надо сделать тихо. Понял?
– Понял. Куда уж не понять, что с этой девчонкой черт знает что твориться, а мы ни черта лысого не знаем.
***
– Темно, темно, ничего не вижу, не вижу…. – Элен металась во мраке, не различая границ пространства и времени.
– Открой глаза, дитя, открой глаза…. – Голос звал из глубин ночи.
– Но они открыты и тьма кругом! – Кричала девушка темноте.
– Открой глаза, Элен. Это сон, ты спишь, дитя, проснись. – Голос прозвучал громко у самого уха. – Проснись!
Она открыла глаза, и заполнявшую их тьму, залил яркий слепящий свет, исходивший отовсюду. Глаза заслезились, и боль пронзила их сотнями острых иголок. Рефлекторно заслонив ладонями лицо, она все лежала и ждала чего-то и не могла вспомнить. Вспомнить себя. Но страх змеиным ядом растекался по крови, разгоняя сердце до сумасшедшей скорости и вырывая из гортани крик ужаса и забытой боли. Что с ней?!
– Тише, дорогая, все позади. Память к тебе возвращается слишком быстро и твой разум сопротивляется. Позволь ему справится, расслабься. Все худшее позади, Элен. – Снова этот голос.
Элен не выдержала и рывком приподнялась на локтях, щурясь от света, ей нужно было во, чтобы то ни стало увидеть источник голоса. Он был рядом, о, да, в этом она не сомневалась, она чувствовала его. Раздраженные сиянием глаза, омылись слезами, которые стекали темной мутной жидкостью, следы которой остались на ладонях, давая все большее облегчение слепым очам, и когда глазная роса полностью очистилась и стала прозрачной, зрение вернулось к девушке.