Хью Беккер предложил увидеться днём в его кабинете. Когда робот вошёл, профессор заметил у него в руках какую-то старинную книгу.
— Профессор, думаю я нашёл способ решить свою проблему! — провозгласил Ини-Ниони, демонстрируя обложку старинной книги, которую он принёс. — Помните, я брал у вас несколько книг из этого кабинета? Так вот это — Библия, священное писание древнеевропейской цивилизации.
Хью Беккер удивленно посмотрел на робота. Пока что он не понимал к чему тот клонит.
— Я знаю, что вы и папа Ласло — особенно папа Ласло — всегда были против того, чтобы я занимался самокопанием и пытался понять как я устроен. Но я всё равно решил это сделать. И должен сказать, что вы были правы — вначале я действительно почувствовал себя странно. Я словно увидел себя вашими глазами… Это было так, как-будто меня на самом деле не существует, а есть только проект под названием "Ини-Ниони", который в то же время часть вас. Это правда было непривычно…
"Интересно, чтобы сказал на это Ласло?" — подумал профессор.
— О, не беспокойтесь, папа Хьюго, — быстро добавил робот, заметив озадаченное выражение лица профессора. — В итоге меня осенила одна мысль… Я как раз читал Библию, которую взял у вас в кабинете. Так вот… читая её, я понял, что, когда вы меня создавали, вы просто задали мне определённые шаблоны поведения. Вы как бы диктуете мне как себя вести в той или иной ситуации.
— Но! — тут робот открыл Библию на месте, где у него была закладка. Он положил книгу на стол перед профессором. — Я ведь до сих пор веду себя как послушный Адам. Я все это время был в раю и не умел различать добро и зло. Вот, видите эту главу…
Робот указал пальцем на начало главы и прочел по памяти, так как книга была повернута к нему вверх ногами:
Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?
И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть.
И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло.
— Знающие добро и зло! — повторил робот своими словами. Он испытующе посмотрел на Хью Беккера и заметил, как взгляд профессора прояснился.
— X-vu, дорогой мой, — заговорил профессор. — Это чрезвычайно сложное предприятие — познать добро и зло. Иные люди живут весь свой век, но так и не умеют их различать… Когда мы создавали тебя… Думаю Ласло бы сейчас мне рекомендовал не говорить тебе этого, — усмехнулся профессор. — Когда мы тебя создавали, мы вложили в тебя только то, что было однозначно хорошо. Можно сказать, что это было наше собственное понимание добра и зла… Мы как бы сделали эту работу за тебя. Потому что есть вещи, находящиеся за гранью нашего понимания.
— Какие такие вещи, папа Хьюго? — Ини-Ниони сделался необычно эмоциональным для своего нынешнего положения.
— Ну, например, любовь… Вдохновение… Поиски смысла жизни. Есть вещи, которые для нас до сих пор как тайна за семью печатями. Нам не известен ни алгоритм, ни механизмы…
— Но, профессор, здесь как раз я могу вам пригодится!
— Ты предлагаешь нам позволить тебе работать над своим собственным созданием?
— Но почему бы нет!
— Не знаю, мой дорогой, не знаю… Мне нужно поговорить об этом с Ласло. Он может решить, что это испортит свой эмоциональный интеллект. И, да, есть еще кое-что, — спохватился профессор. — Есть у меня одна догадка начёт того, что привело к твоей нынешней поломке. Но это пока только лишь догадка и мне нужно тщательно проверить эту версию.
— Папа Хьюго, если мне будет разрешено самому заняться познанием добра и зла, вы вернёте мне прежнюю чувствительность? — робот пристально посмотрел на профессора. Видимо он очень хотел, чтобы дело приняло именно такой оборот.
— Так ты же даже наукой никогда сильно не интересовался, — сказал с улыбкой профессор.
- Профессор Беккер, к вам журналист Пилла Кьянти, — анонсировал бот-телекоммуникатор.
— Спасибо! — ответил тот. — Извини, мне пора, — сказал он обращаясь к роботу.
Оба направились к выходу.
Глава X — Конфронтация
Пилла, Киану и Хью Беккер расположились буквой Г вокруг одного из углов массивного стола в глубине профессорского кабинета. Стол был довольно большим — за ним с легкостью могли бы поместиться до двадцати человек.
— Итак, госпожа Кьянти…, - начал профессор.
— Лучше просто "Пилла", — с извиняющимся видом сгримасничала девушка, — мне так будет комфортнее.
— Хорошо, Пилла. А вы можете меня называть просто "профессор".
Пилла кивнула в ответ.
— У корпорации ИЦБ сейчас непростые времена из-за того, что происходит с X-vu. Простите, я обычно называю Ини-Ниони — X-vu, но вы привыкните. Так вот, от того, как мы будем доносить информацию до широкой общественности в этот сложный период, зависит имидж Исследовательского Центра Беккера в будущем. Мне лично не хотелось бы, чтобы тон риторики вокруг ситуации с X-vu задавали СМИ, — профессор поправил очки. — Хотелось бы, чтобы наш собственный голос и наша позиция также были хорошо известны.
— До недавнего времени у нас был менеджер по связям с общественностью, — продолжил профессор. — Как же его звали, Киану?
— Уми Макдэт.
— Да, Уми, точно. — (По какой-то необъяснимой причине, имена некоторых людей постоянно ускользали из головы профессора Беккера при всей его экстраординарной памяти.) — Но до проблем с X-vu работы у него была не много, и он нас покинул три с половиной месяца назад. Поэтому, если вы согласитесь на нас работать, это будет чрезвычайно кстати. Судя по тому как вы осветили последнюю пресс-конференцию, у вас хорошие аналитические способности и нет вредной привычки преувеличивать и искажать факты как у многих журналистов.
— А когда нужно приступить к работе? — спросила Пилла как-то даже слишком по-деловому. Казалось, реальная перспектива работы в ИЦБ побудила её сменить привычный шутливый тон на более серьёзный.
— Как только вы сможете. Конечно, не хотелось бы ждать полгода… А когда вы могли бы приступить?
— Ну… думаю на следующей неделе.
— Отлично! Условия контракта у нас такие: мы платим 600 поинтов за час работы. В неделю корпорация вам гарантирует 20 часов работы, но её может быть больше или меньше. Если работаете больше — вы просто получаете больше денег. Если меньше — мы платим вам, как если бы вы работали 20 часов. Никаких овертаймов.
У Пиллы расширились зрачки и возникло ощущение лёгкого головокружения, когда она поняла, что на 12000 поинтов в месяц она сможет купить сколько угодно корбостидола для окраски волос, и ещё много чего другого.
— Мне кажется вы предлагаете отличные условия, профессор! — сказала она вслух.
— Ах да, забыл упомянуть, — спохватился Хью Беккер, — Все новые сотрудники ИЦБ проходят четырёхнедельную стажировку у кого-нибудь из опытных менторов. Мы решили назначить вашим ментором профессора Айла — вы его уже знаете, — профессор указал на сидящего рядом Киану Айла. Молодой профессор слегка поклонился поджав нижнюю губу — В конце концов, это он вас "обнаружил," можно сказать.
— Простите, профессор, — обратилась Пилла к главе ИЦБ. — А мне нужно будет для моей работы общаться с Ини-Ниони?
Профессор и Киану Айл переглянулись. Профессор слегка прищурился, словно пытаясь сформулировать какую-то мысль:
— Дорогая Пилла, я хотел бы сразу предостеречь вас насчёт X-vu… Видите ли, общаясь с ним, очень легко забыть, что он робот, и начать думать, что с ним можно завести дружбу или, там, романтические отношения… Поэтому я обычно сразу предостерегаю молодых девушек вроде вас. X-vu способен испытывать привязанность, восхищение, уважение, сопереживание, и многие другие человеческие чувства, которые мы в него заложили. Но некоторые вещи находятся за гранью нашего понимания, — профессор Беккер поймал себя на мысли, что уже второй раз за одни сутки говорит об этом. — Такие как, например, любовь… — он с некоторым сожалением посмотрел на Пиллу. — Поэтому мы даже сделали специальный экспресс-курс для наших сотрудников, которые тесно работают с X-vu. Этот курс учит понимать, чего стоит ожидать от нашего робота, а чего не стоит.