— Спасибо!
***
Когда профессор Беккер заговорил, в зале повисла гробовая тишина. Был слышен только его голос и легкий шум моторчиков голографических сканеров, установленных портальщиками для записи объёмного изображения. Профессор был одет в светло-бежевую водолазку и коричневый пиджак.
У Хью Беккера был приятный тембр голоса — возможно потому, что сам голос казался молодым и шёл вразрез с его солидной внешностью. Ещё профессор был, наверное, единственным человеком на планете, который до сих пор носит очки для зрения. Он говорил, что хотел бы сохранить за собой привилегию не видеть некоторых проявлений реальности. Это аргумент не имел особого смысла, но таков был чудак-профессор.
— Пока я буду говорить, пожалуйста, присылайте свои вопросы по этому адресу, — в воздухе, сбоку от профессора, появился адрес чата. Приходящие вопросы мгновенно становились видны ему в виде голограммы. Практика задавать вопросы именно таким образом зародилась в среде СМИ уже давно. С помощью анонимности предполагалось достичь непредвзятого отношения говорящего к тому, кто задал вопрос. Также на практике выяснилось, что люди гораздо охотнее задают неудобные и даже, на первый взгляд, глупые вопросы, когда им не нужно задавать их лично. И всё же желающие могли поставить подпись под вопросом, если хотели.
— Я решил устроить эту пресс-конференцию, дабы высказать свою точку зрения на некоторые вопросы, касающиеся робота Ини-Ниони, которые были недавно затронуты господином Токкуричи Насу, — начал профессор Беккер. — Ибо моё молчание может быть растолковано как знак согласия, а соглашаться с тем, что сказал господин Насу, я не собираюсь.
- Как вам должно быть известно, — продолжил он, — идея создания робота поколения Х прорабатывалась задолго до того, как он появился на свет. Мы работали над X-vu семнадцать долгих лет, прежде чем результаты наших трудов были представлены широкой общественности. А теперь вообразите, — профессор поднял вверх палец правой руки, — что могло побудить компанию ИЦБ и лично меня на подобный эксперимент?
— В отличие от некоторых других компаний, которые едва выживают от гранта к гранту, — Хью Беккер решил не называть конкретных имён, — двадцать семь лет назад — то есть тогда, когда мы впервые поняли, что создание робота поколения Х технически осуществимо — у компании ИЦБ было гораздо больше средств, чем она могла потратить, даже если бы очень постаралась. Я понимаю, что институтам, которым живётся не так, как нам, это сложно понять… И возможно — сложно в это поверить! Но на тот момент нашей головной болью был переизбыток средств, и мы ломали головы над тем, куда бы их вложить.
— И тут на горизонте нарисовался масштабный проект… — профессор сделал небольшую паузу. — Мы все надеялись, что он будет ооочень ресурсозатратным, и что мы наконец-то сможем вложить средства с пользой для дела, и что они не будут больше лежать у нас на счету мёртвым грузом…
— И когда мы стали проводить первые совещания по проекту, которому мы дали внутреннее название "X-vu," — лицо профессора приняло воодушевленное выражение, — мы поняли, что это — не просто очередной интересный замысел. Мы все почувствовали, что работаем над чем-то несоизмеримо большим… важным… затрагивающим наш внутренний мир и вызывающим в нас неизвестные доселе чувства.
— Это как первая любовь! — сказал профессор эмоционально, — это как то, с чем ты сталкиваешься впервые, и твоя собственная реакция становится для тебя сюрпризом. Думали ли мы тогда, сколько мы собираемся сделать таких роботов?.. Да мы хотели сперва сделать хотя бы одного! И то, что мы создавали, напоминало скорее сверхъестественное, всемогущее существо, а не бота-помощника. Для нас было важно максимально приблизить его к идеалу. Мы были как дети! Мы шли ва-банк!
Вдруг профессор замолчал и слегка прищурился, глядя сквозь очки в толстой оправе. Видимо, кто-то из присутствующих задал вопрос.
— Вот меня спрашивают, — заговорил он вновь, — "Почему мы не задумались о создании копий уже после того, как робот появился на свет. Ведь с тех пор прошло много времени."… Видите ли… конечно же мы задавались этим и миллионом других вопросов, когда работали все эти годы над X-vu. У нас было немало горячих внутренних дискуссий на самые разные темы… — тут профессор как-будто о чем-то задумался. — Ну, ладно, касательно конкретно этого вопроса: почему мы не выпустили X-vu миллионным тиражом, отвечу так… Для нас это — сложный морально-этический вопрос. Когда какой-либо робот ломается, ты вдруг вспоминаешь, что он — всего лишь машина. Когда человек ушиб локоть, он вдруг вспоминает, что у него есть определённые "технические характеристики", и что его локоть по сути — механизм…
Профессор быстро обвёл взглядом присутствующих, пытаясь понять, успевают ли они следить за логикой его повествования:
- Но у этого механизма есть другая важная составляющая, — продолжил он, — он также осознает себя, чувствует… У него есть душа, — довольно-таки тихо сказал профессор, словно не был уверен, что его поймут. — Ну вот задумайтесь, хотели бы вы, чтобы по Земле ходила ещё тысяча таких же людей как вы? Или чтобы, при рождении, родители вам недодали любви или не научили чему-то важному, потому что они хотят научить этому вашу младшую сестрёнку?
— Мы вложили в робота X-vu все наши мечты! — торжественно произнес профессор. — Этот робот — венец нашего творения. Пока мы его делали, мы мечтали… Мы думали: насколько он будет умён? Насколько талантлив и красив? Насколько приятным и располагающим будет его характер? И я вам скажу — мы задаём себе эти вопросы до сих пор. Вот вы возможно считаете, что робот уже достаточно взрослый, потому что ему уже десять лет. А я вам скажу, что десять лет — ничтожный срок даже для человека — что уж говорить об экспериментальной технологии!
Хью Беккер несколько замялся. Казалось, он жалел, что погорячился, и теперь пытался прикинуть, насколько превратно может истолковать его слова пресса.
— Я приношу свои извинения, — сказал уже гораздо спокойнее, — что за неимением времени не могу рассказать вам обо всех тонкостях этого вопроса. Я в принципе считаю нецелесообразным задаваться им именно сейчас, когда у X-vu технические неполадки. Поэтому надеюсь на ваше понимание и на то, что хотя бы отчасти удовлетворил сегодня ваше любопытство.
С этими словами, профессор Беккер слегка поклонился собравшимся представителям СМИ и вышел из зала. Конференц-холл снова загудел как улей, но на этот раз на полную мощность. Пилла Кьянти, сидящая на балконе, как раз дорисовывала шарж, на котором был изображён профессор Беккер, что-то эмоционально рассказывающий с поднятым вверх указательным пальцем… Сегодня Пилла впервые видела легендарного ученого вживую и находилась под большим впечатлением — она и сама не знала почему.
***
Известный дизайнер Кии-Жу отдал кружку из-под чая боту-официанту и вызвал себе кибер-такси. Как и у многих представителей столичной богемы, у него не было личного автомобиля. Личный автомобиль обходился дешевле, но его нужно было ремонтировать и, самое главное, им нужно было управлять.
Кии-Жу был довольно-таки высокого роста и обладал некоторой долговязостью, которую ему придавали длинные — не слишком худые, но и не слишком грузные — конечности. Он был весьма смугл с лица, с тёмно-зелёными глазами, и красил волосы в цвет чёрного ворониного пера. Кии-Жу носил длинную косую чёлку на правый бок, а левой мочке его уха красовалась серьга с камушком розового сапфира.
Чаще всего одежда Кии-Жу представляла собой калейдоскоп ярких красок. Он очень любил всевозможные нашивки, бейджи, погоны и яркие, контрастные швы. При этом терпеть не мог обилия стразов и люрекса — при виде предмета гардероба, расшитого со всех сторон дешевыми "блёстками", Кии-Жу начинала пробирать нервная дрожь.
Из кибер-такси дизайнер позвонил Ини-Ниони через портал, но робот не принял вызов. Это было не очень-то хорошо, но делать было нечего — единственным выходом было отправиться прямо к нему домой. Помимо уз дружбы, Кии-Жу с Ини-Ниони связывало ещё и то, что дизайнер был одним из более поздних Создателей робота.