Мужчина распахнул дверь бутика и сразу прикрикнул на консультантов:
– Ну, чего ждем? Видите, у нас тут авария? Есть что-нибудь похожее, но не такое травмоопасное?
Его харизма ощущалась всеми, потому продавцы засуетились, предвкушая прибыль или желая как минимум ничем не разочаровать. Понятное дело, что сам он на ценники не смотрел, но я постепенно отходила от мутного дурмана и пыталась мыслить разумно:
– Извините, но у меня при себе нет денег на дорогую покупку. – Бросила взгляд на его лицо и быстро добавила, угадывая: – И в подарок принять не могу.
– А это бренд какой-то? Я, честно говоря, не разбираюсь. – Мужчина нахмурился и огляделся. Кажется, бутик был не люксовым, но точно и не самым дешевым. Однако на этот раз богатый танкер меня услышал и еще сильнее свел брови. Затем нехотя вынул визитку и протянул: – Ладно, потом позвонишь, рассчитаемся. Тебе в любом случае нужна обувь, не босиком же ходить.
Одного взгляда на черную матовую карточку хватило, чтобы из моего рта вылетело понимающее: «А-а-а-а». Просто это было так очевидно, что невнимательность я списала лишь на свое состояние. Конечно же, Жуковский! Сын похож на отца и лицом, и поведением. И видеть Юрий Владимирович мог меня не раз: в университете часто проводились мероприятия и концерты, которые посещали родители. А этот, если не ошибаюсь, еще оборудование для компьютерного класса в прошлом году закупал – то ли меценат, то ли не придумал способа лучше снизить налогооблагаемую базу.
– Что «а-а-а-а»? – передразнил он.
Но я уже перестроилась и попросила тихо:
– Прошу, не говорите Дмитрию, что видели меня.
Это было очень важно. Если его сын слил фото и начал волну гонений, то в последнюю очередь я именно перед ним покажу слабость – ни в коем случае! Лучше сдохну, чем эту мразь повеселю. Но отец сразу сопоставил другие факты:
– Что ты иногда раскисаешь и каблуки ломаешь? Не скажу. Так ты у моего балбеса что-то ведешь? Тогда и отчество говори – неуважительно как-то получилось.
Кажется, разговор становился все более нелепым. Может, у него просто такой необычный юмор? Но проигнорировать вопрос я не посчитала нужным:
– Андреевна.
– Договорились, Анна Андреевна. И это вообще не их дело – знать, что вы тоже люди. Тогда до дома не подвезем, Николай как раз за Димкой поехал. Ему кто-то тачку поцарапал, сейчас в сервисе.
Возникло странное чувство, что я в этом семействе уже какой-то незримой прослойкой присутствую, поскольку по случайности и о повреждениях машины мне было известно. Тем временем я сдалась и примерила новые сапожки – чрезвычайно хорошенькие и на устойчивом невысоком каблуке. Все же посмотрела на ценник, указанный на коробке. Тридцать семь тысяч… Не элитный бренд, но тоже не для меня. И отказываться показалось неуместным. Юрий Владимирович ведь потащит в следующий магазин – сразу видно, что сдаваться вообще не умеет.
– Вот эти отличные, – он прокомментировал как раз те, что и мне очень понравились. – Удобные? Слушай, Анна Андреевна, ну раз такие дела, то давай все-таки будет подарок. А взамен ты моего балбеса не прибьешь, если что-то выкинет.
Он пытался всучить их мне юмором, но я усмехнулась и ответила:
– Взятка? Нет уж, Юрий Владимирович, если Дмитрий что-то выкинет, то хочу оставить за собой право его прибить.
Он расхохотался так громко и открыто, что стало не по себе. Не стесняется, не оглядывается ни на кого – если весело, то смеется. Скорее всего, злится точно так же – никто в неведении о его эмоциях не останется. И успокоился он так же внезапно, как начал, вдруг став серьезным:
– Постой-ка… Надеюсь, ты не из-за него так расквасилась? Димка у меня с характером, это факт, но вряд ли станет кому-то ДНК наизнанку выворачивать. Шею ему мылить поздно, я в двадцать два уже женился и папу слушать бы не стал, но такие вещи о единственном сыне лучше знать.
Вот и как ответить? Сказать, что подозреваю Дмитрия в организации травли? Родители часто не видят недостатков своих детей – и это даже нормально. К тому же в данном случае яблоня от яблока недалеко выросла. И тем не менее этот мужчина вызывал приятные эмоции: многие ли вот так подойдут и начнут поддерживать? Пусть он меня узнал, но делал все с отстраненной настойчивостью, с какой разумнее помогать близким друзьям или родственникам. Трудный в общении, но какой-то правильный, что ли. Будь я уверена на сто процентов в участии Дмитрия, наверняка прямо сейчас бы обо всем и рассказала. Но оговорить невиновного – это то же самое, что сделали со мной и Латовым. Потому ограничилась нейтральным ответом: