– Смерть Жуковскому, смерть гниде! Завернуть бы его в облигации, накрыть акциями и сжечь! – Я и сама не заметила, как снова завела ту же волынку.
Друзья, конечно же, внимательно слушали и готовились заново поддерживать. Но вдруг со стороны раздался голос:
– Жуковский? Как тот самый?
– Как поэт? – предположила я, пытаясь проявлять доброжелательность к девушке, которую мы больше никогда не увидим.
– Нет, как Юрий! – восторженно отозвалась она. – Ну тот, у кого завод по переработке и конструкторское бюро!
Я внимательнее посмотрела на Иру-Инну и покачала головой, неуверенно выдав:
– Возможно, его отец, отчество этого отморозка я не помню. Ты его знаешь?
Она в задумчивости надула свои объемные пельмешки, а потом призналась:
– Один раз видела на элитной вечеринке. Ох, знали бы вы, каким сложным путем я туда попала! Но мужик какой… Причем разведенный! У него сын есть – кажется, институт уже заканчивает. А этот – солидный, лощеный, денег куры не клюют… – Она зажмурилась счастливой кошкой, а финал ее речи стал неожиданностью: – Но, сука, не дается. Давайте уже коньячку закажем, а?
Мишаня поцокал языком. Дошло до местечкового мачо, что все его прекрасные телеса проигрывают в конкуренции с заводами-пароходами. Она за него полчаса назад замуж бы пошла, но если вдруг встретит побогаче, то с радостью променяет каменный пресс на такой же твердый кошелек. Юную девушку даже возраст обсуждаемого объекта не смутил, а тому должно быть хорошенько за сорок. Но почему-то в ее коротком рассказе несостыковок я не заметила. Если отец Дмитрия – крупный бизнесмен, то наскоком его каждая желающая не оседлает. Уж особенно такая силиконовая. Наверняка не того уровня птица, чтобы бросаться на любую согласную. Если воротила и женится во второй раз, то на лучшей из лучших, меркантильные пустышки пролетят мимо. Вот пусть мой закадычный друг и сделает выводы, как поступают люди, которые на самом деле себя уважают. А спать с каждой – это скорее об отсутствии брезгливости, чем о мужских победах. Но пока Мишаня сам до этой мысли не допрет, ему ничем не помочь.
Мы с Асей оставили странную парочку для выяснения несуществующих отношений и разъехались по домам. Услышанное о Юрии Жуковском сразу вылетело у меня из головы. Какая вообще разница, кто там отец этого избалованного придурка?
Глава 3
На субботний ужин к родителям можно и не ехать, но это всегда чревато последствиями. Сошлешься на занятость – они перенесут встречу на «удобное для всех время», которое уже точно будет всем неудобно. Скажешь о плохом самочувствии – соберут приготовленную еду в контейнеры и толпой примчатся куда угодно, чтобы «позаботиться о больном ребенке». На самом деле у меня замечательные родители. Не без недостатков, но у кого их нет? Они нам с сестрой с детства демонстрировали пример по-настоящему теплых отношений. И мозг выносили лишь в рамках настоящей заботы – подобным грешат даже самые идеальные люди.
В квартиру я вошла последней. Все уже расселись вокруг большого стола, мама заканчивала приготовления, а папа продолжал речь, которую начал еще до моего появления:
– Ну вот не подфартило нам с сыновьями! Мать, слышишь? Надо было третьего заводить, точно бы пацан получился!
Юлька отреагировала громким смехом.
– Началось! То есть нас с Аней тебе мало?
– Не мало, а даже как-то многовато, – отшутился отец. – Но вот немного жаль, что наша звучная фамилия канет в небытие. Крамские – это вам не какие-нибудь Сидоровы! Обидно, что фамилия гениального художника так и не передастся по наследству…
– Па-ап, так мы же не потомки того самого Крамского, – весело перебила сестра.
– А черт его знает. Может, через десятое колено и родня! Ты теперь вообще Бабых, тебе слова не давали, – отрезал он и глянул на Сергея: – Без обид, зятек, но старику можно говорить все, что в голову придет. Анька тоже замуж выскочит, и все – конец Крамским. Привет, дочурка! – Это он уже адресовал мне, не сделав ни малейшей паузы для перехода от одной мысли к другой.
Я подошла, чмокнула его в щеку, приветливо кивнула сестре и направилась к своему месту. И раз мое появление пришлось в разгар диалога, то подхватила:
– Так я поэтому замуж и не выскакиваю, пап. Собираюсь нести гордую фамилию Крамских до гробовой доски!
Мама, ставя салатницу на стол, нахмурилась.
– Все шутки шутишь, Анечка, так ведь и дошутиться можно! Лично мне на фамилию плевать, потому что внучата и есть наше продолжение, – она посмотрела на возящегося в стороне очаровашку Андрейку, потом потрепала за щечку почти лысенького Антошку, который сидел на руках у Юли. – Для бабушки и дедушки только в ваших детках счастье!