Три стороны случившегося или чувство вины
От лица Андерса. С того момента, как я увидел Хоук тогда в таверне, прошло немало времени, да и случилось много всего. Анабель стала меняться, превращаясь из непоколебимого предводителя в хорошего друга. Ее слова, действия, выбор - все стало каким-то другим. Иногда кажется, что в какой-либо ситуации раньше она поступила бы по-другому. Возможно ли, что взрослый человек может настолько изменить свой характер? Или я настолько был олухом, что не замечал очевидного? Но что волнует меня больше неожиданной перемены Хоук, так это мои собственные изменения. То, что творилось теперь со мной, волновало и удивляло меня посерьезнее. С того момента в таверне я всегда смотрю на нее. Любуюсь, словно живописной картиной, и не могу оторвать взгляд. Это удивительное сочетание ее зеленых глаз и черных, как смола волос, просто завораживает меня. Что происходит со мной? Когда я успел так привязаться к этой девушке? Почему именно Хоук? В Киркволле столько разных особ, но мой зоркий глаз упал на нашего лидера. Но я не могу не разговаривать с ней, не могу больше делать вид, что все в порядке. Сдерживать себя становится все труднее. Я хочу смотреть на ее улыбку, слышать звонкий смех, видеть, как она выбирает тот или иной путь в своей жизни. Я хочу быть рядом с ней в трудные минуты, чтобы просто прижать покрепче к себе и никогда не отпускать. Теперь это чувство к Хоук, как наваждение, не оставляет меня ни на секунду. А что творится внутри, когда она без всякой задней мысли потеребит мои волосы на голове или придвинется ближе и прикоснется своим маленьким плечиком к моему. От этих незначительных действий я, словно таю, и на душе становится чуточку теплее. Знаю, Анабель может постоять за себя сама, но мне хочется защитить ее, закрыть от всех невзгод, стать опорой и щитом для нее. Справедливость твердит, что я слишком увлекся, но пути назад нет. И теперь я разрываюсь на части, не в силах совладать с этим чувством. Да еще этот эльф. Я готов убить его, разорвать на куски и разбросать по всему Киркволлу! Их вечные ссоры с Хоук просто выводят меня из себя! Но после того боя в переулке... Я знал, знал, что не нужно было слушать Хоук. Нужно было идти с ними. Но я остался, послушался, потому что понимал, что она права. Я спас столько людей, но не уберег ту, что дороже мне всего этого города. До сих пор виню себя за это. Не могу понять, зачем она спасла этого бешеного эльфа? Зачем рисковала своей жизнью? Она ведь ненавидит его, и он терпеть ее не может. Если бы он погиб, никто не стал бы его оплакивать. Но добрая душа Анабель просто не имеет границ. Спасти того, кто не оценит твоих добрых намерений, было глупо и неосмотрительно с ее стороны. Вспоминаю, как Варрик и этот урод в лириумных метках принесли еле живую Хоук. Я, стиснув зубы, как можно скорее попытался вылечить ее раны. Но ничего не вышло. Я не понимал, почему моя магия не действует. Может потому, что я уже слишком много использовал ее? Я не подал виду, но внутри все бушевало. Мы осторожно перенесли Хоук в ее особняк. Лиандра, увидев свою дочь, зарыдала. Я успокоил ее тем, что пообещал вылечить Анабель. И был удивлен тем, что женщина после моих слов только еще больше поникла. Я пытался применить все известные заклинания лечения, но тщетно. Рана Хоук без остановки кровоточила, да и тот факт, что она кашляла кровью, означал только одно, это явно было отравление саар-камеком. А это значит, что и на открытую рану девушки уже попала эта ядовитая дрянь. Меня охватила паника. Что, если я не смогу спасти Хоук? Как буду смотреть в глаза ее матери и всех остальных? Что, если потеряю ее раз и навсегда? Тогда-то Варрик и рассказал мне тайну Анабель. «Нельзя вылечить с помощью магии», - из его уст звучало, как приговор. Я бесполезен. Ничего не могу сделать. Вся моя магия бессильна. «Блондинчик, прошу, только ты можешь хоть что-то сделать для нашей милой Хоук», - сказал мне тогда гном. Жизнь девушки теперь зависела от меня, и я попытался взять себя в руки и сделать все возможное. Зелья, лекарства, припарки, я испробовал все известные мне способы. Я сидел днем и ночью у ее кровати, ожидая хоть какого-нибудь улучшения. И не зря. Хоук пошла на поправку медленно, но верно. В то утро, когда она очнулась, я был вне себя от радости. Мне хотелось крепко обнять ее, рассказать, как волновался и боялся за нее. Но я промолчал, скрыв это безумное счастье внутри. Анабель пролежала в кровати недолго и буквально через два дня уже отправилась выполнять задания. Я знал, что разрешение встать с постели для нее имеет совсем другой смысл, чем для меня. Но удержать эту девчонку на месте было невозможно. В тот вечер она зашла к эльфу. Я понимал, что им все равно придется поговорить о случившемся, и смиренно ждал, что же произойдет. Наивно надеялся, что этот ушастый придурок одумается и попросит прощения у Хоук за все страдания, что ей причинил, но я ошибался. Поздно вечером Лиандра прислала за мной Бодана, у Анабель снова открылась рана. Хоук идет на поправку. Рана почти затянулась, а от отравления и след простыл. Говорю ей, что еще нельзя сильно перенапрягаться, но она не слушает. Задание за заданием, даже все мы уже вымотались, а ей хоть бы что. Иногда мне кажется, что внутри у нее творится что-то неладное, и она изо всех сил пытается заглушить это, гоняя нас по очередным миссиям. Вчера уничтожили мага крови, что убил уже не одну женщину в Киркволле. Он тоже маг, но у меня, да и у Хоук он вызвал лишь отвращение. Иногда даже маги бывают не лучшим примером. Кажется, теперь жизнь налаживается. Все снова как раньше. Анабель опять стала появляться в Висельнике и проводить с нами вечера. Да и эльфа не было видно и слышно с прошлой недели. Сегодня решил зайти к Хоук домой, снять, наконец-таки, повязку, а заодно и Лиандру навестить. Она давно уже звала меня на кружечку чая. Женщина была благодарна мне за спасение дочери и всячески пыталась отблагодарить меня. Стучаться к Хоук было не нужно, для нас она всегда оставляла дверь открытой. Я зашел в особняк и, поздоровавшись с Боданом и Сэндалом, прошел в