Поцелуй перерос из яростного и злого в нежный и трепетный. Это было не так, как с Лешкой, Абби или Саналом. Наш поцелуй не вызывал искр или неземного блаженства. Он просто был теплым, уютный, успокаивающим. Руки Шагала казались не жадно-шарящими, совсем нет. Его руки осторожно изучали меня, трогали там, где все это время только касался его взгляд. А я зеркально отражала его движения, пыталась прочувствовать то же, что ощущал он. Что-то начало нас связывать, какие-то невидимые нити протянулись от нас друг к другу, но они не сковывали, просто позволяли стать еще ближе.
И тут что-то вспыхнуло у меня в мозгу. Картинка, маленький мальчик в окружении сотен людей или не совсем людей. Он плачет, но никому нет дела, все смотрят на него с брезгливостью. Другая картинка, опять мальчик, рядом стоит мужчина, кого-то мне напоминающий… Шагал? Нет, Санал. Он стоит над мальцом и смотрит на него каким-то непроницаемым взглядом, взмах и странный хлыст в его руках бьет ребенка наотмашь по лицу, плечам, спине, поскольку после первого удара ребенок свернулся калачиком. Удары сыпятся на мальчика, как из рога изобилия.
Я открыла глаза, которые до этого успела зажмурить и взглянула на такое близкое лицо Шагала, который до сих пор не прервал нашего поцелуя. Шрам, над бровью, тянущийся к виску, обычно незаметный из-за челки. Так тот малыш — это Шагал? Но как? И опять вспышка, юноша, Шагал помладше, он плачет, на его руках какая-то женщина, в ее груди торчит окровавленный клинок и снова толпа народу, которые смотрят на Шагала с презрением, а среди этой толпы Санал…
— Хватит, не смотри больше — хриплый голос вырывает меня из этого странного омута. Это Шагал, он прижимает меня к себе, а по моим щекам текут слезы. Что это было? Кто и главное почему, за что ему причиняли такую боль?
— Как я?..
— Как ты смогла это увидеть — продолжил мой вопрос Шагал и вдруг пристально вгляделся мне в глаза — ты, действительно, хочешь это знать?
И я испугалась. Хочу ли? Нужно ли мне знать это? Мой моСк впервые не победил инстинкты, которые заходились в крике, вопя, что ничего я знать не желаю. Я зажмурилась и помотала головой. Услышала вздох Шагала, он выпрямился, продолжая меня обнимать.
— В этом наша проблема. Ты не хочешь знать. А я не могу заставить. Мне, правда, жаль. И я сделаю все, чтобы помочь тебе.
— Помочь?
— Ну да, ведь очень скоро, тебе нужно будет решать, что делать дальше. И я помогу тебе определиться — поглаживая меня по голове как ребенка, объяснял Шагал.
— В смысле? У меня еще куча времени, чтобы решить, что делать в своей дальнейшей жизни. Я как минимум еще не одно десятилетие проведу в стенах нашего АД(а) — хмыкнула я.
— Нет, это твое последние задание. Потом, ты будешь свободна, по крайней мере на территории магов. Ничему учить тебя больше не станут. Поскольку, тебя в принципе, бесполезно учить.
— Что? — потрясенно уставилась я на Шагала.
— Мика… тебе ведь никто не рассказал?
— О чем?
— Понимаешь, как только оказалось, что ты не Тео властелина демонов, точней, как только он сам стал это осознавать, причем сильно сопротивляясь данному факту, его магия, что блуждала в тебе, стала угасать.
Вот так сама по себе стала? — усмехнулась я.
— Нет, просто ты отказалась от Дэллиона сразу, он же еще цеплялся за вашу «связь». Но как только и он, подсознательно, осознал, что ты — не та. Вся сила стала возвращаться к ее обладателю. Тем более, что вы не завершили слияние, то есть не стали настоящими супругами…
— И к чему ты мне это рассказываешь? Я совершенно не огорчена, даже наоборот, теперь он от меня отстанет — обрадовалась я.
— Да, но… вместе с этим ты опять становишься человеком…
— И?
— И твое взросление совместно со старением тоже становятся человеческими, по меркам твоего мира. Маги провели диагностику…
— Не продолжай, я поняла. Лет через пятьдесят, я умру. Поэтому меня не станут учить. Зачем? Я все равно буду дряхлой старушенцией когда закончу обучение — если честно, я не расстроилась. Просто в носу засвербило.
— Мика…
— Да нет, ничего. Я понимаю. Вот только теперь я думаю, что отказываться от заманчивого предложения Ханта, стать вампиршей, было глупо.
— Нет, если бы он попытался превратить тебя, смерть была бы неизбежна. Ты не житель этого мира, твоя кровь бы не изменилась. Просто остыла, а тело перестало бы быть живым.
— Нда, весело — сквозь слезы, улыбнулась я — в принципе, я бы все равно не захотела стать вампиршей. Так что ничего страшного. Да и к тому же, я никогда не рассчитывала жить вечно. А пятьдесят лет, это вполне долгий срок. Я еще устану столько жить.