Оба стояли посреди коридора и смотрели друг на друга — одновременно испуганно и жадно. Саньку трясло. Сначала она хотела закричать, наброситься на него, разорвать на клочки, изуродовать это холеное лицо, почувствовать вкус его поганой крови на своих губах. Потом решила гордо вздернуть голову и пройти мимо, излучая всеми флюидами презрение и отвращение. Но не смогла сдвинуться с места. А потом вдруг в голову пришла простая и светлая мысль, которая поставила все на свои места: это судьба. Первое появление Валеры в ее жизни было мистическим, а это второе — и подавно. Ведь она только что рассталась с Димкой. Причем даже не по своей воле, а как-то само собой получилось. И сразу встретила его. Как будто кто-то за нее все решает и делает. Это и была последняя здравая мысль в ее голове. То, что было потом, вспоминалось как безумный вихрь: он тащит ее куда-то, хлопает дверью, набрасывается, ненасытно целует и кусает, делает больно, но эта боль заставляет ее сладко стонать и выгибает тело дугой. Он задирает ей юбку, срывает трусы так, что от них остается одна бахрома. Она закусывает губу, чтобы не кричать. Потом он нежно приглаживает ее растрепанные волосы, усаживает в кресло, садится сам и говорит светским тоном:
— Тебе чаю или кофе?
— Салфетку. Спасибо. Отвернись. Можешь повернуться. Чаю.
Глядя, как Валера деловито возится с кружками, она не могла понять: это тот человек, который только что практически изнасиловал ее, держа на весу и ненасытно рыча? Вот этот лощеный молодой джентльмен с любезным, но совершенно отчужденным выражением лица? Санька тряхнула головой и вызвала в себе недавнюю злость. Она не позволит морочить себе голову, ей не нравится игра в прятки. Глядя прямо в глаза, жестко спросила:
— Почему ты тогда меня бросил?
Валера помолчал. Он честно пытался сформулировать даже для себя — почему? Все произошло как само собой разумеющееся, он и не собирался поддерживать с ней длительных отношений. Так, поиграть.
— Ну?! — Санька требовательно сверлила его глазами.
— Наверное… Не хотел слишком сильно привязываться.
— Почему?
— Как тебе сказать…
— Скажи как есть.
— Вероятно, боялся. Не хотел связывать себя по рукам и ногам, когда начиналось столько новых дел.
— Я не входила в твои планы?
— Что-то вроде того.
— Я могу это понять. Но я не могу понять, почему ты исчез так просто, без единого слова? Я же волновалась! Думала: а вдруг ты попал в аварию? — Санька вдруг очень живо вспомнила свое тогдашнее состояние, и ее опять затрясло. Голос сорвался на крик: — Ты знаешь, что я почти полгода каждый день звонила в морги, больницы и в милицию: не умер ли, не заболел, не пропал?
— Саша…
— Просматривала все газеты — не было ли какого-нибудь несчастного случая? — у нее из глаз брызнули слезы.
— Сашенька…
— Изо дня в день — я чуть с ума не сошла! Да сказал бы мне — не хочу с тобой, но я ведь не знала! А вдруг ты не можешь? А вдруг тебе больно?
— Саша, я урод. Поверь, сейчас я бы так не поступил. Тогда я поступил… безответственно.
Она разрыдалась и не могла больше говорить. Валера вскочил со своего места, подошел к ней. Протянул было руку, отдернул. Стал ходить кругами. Потом рывком сел рядом на корточки, отнял ее руки от зареванного лица и заглянул в глаза.
— Саша, не надо. Теперь все будет по-другому. Пожалуйста. Поедем ко мне.
Мама ужасно обрадовалась, когда Санька зашла домой за вещами.
— С Димочкой помирилась? Ну, слава Богу. А где он? Чего не зашел?
— Некогда.
— Ну, привет передавай. Заезжайте в выходные, я пирожков испеку.
— Ага.
Мама, конечно, не обратила внимания на то, какие вещи она собирала в сумку. А вещи были странные для конца сентября: летние маечки, юбочки, купальник. Чтобы утешить Саньку, да и самому развеяться от непроходимой скуки, Валера решил взять отпуск. Конечно, после месяца работы ему бы отпуск никто не дал, но для этого и существовал дядя Вова, главврач многопрофильной больницы и лучший папашин друг. С таким другом семьи можно смело рассчитывать на больничный по крайней мере дней на десять. Как раз хватит, чтобы недельку поваляться где-нибудь на солнышке и на дорогу туда-обратно. Сильно тратиться Валере не хотелось, поэтому Канар и Маврикиев он Саньке не обещал. Что-то подсказывало, что она будет вполне счастлива в любом месте, только бы с ним. Поэтому он прицелился на более доступные курорты. Для Турции и Кипра, пожалуй, поздновато, а вот для Египта — самое то. Косые взгляды на работе его не пугали: во-первых, то, что гордо именуется юротдел — двое подчиненных — парнишка после университета и студентка четвертого курса — вполне справятся и без него. Да и начальство весьма лояльное, поэтому поиск работы ему не грозит. Во-вторых, на самый неблагоприятный случай у него есть альтернатива — другой банк с такой же зарплатой, куда его тоже звали. Что же касается Саньки, то она по простоте душевной даже не знала, проработав здесь больше года, полагается ей отпуск или нет.