— Ты что, думаешь… Валера, хороший мой! Ну что ты такое говоришь? Я хочу быть с тобой, честно. Мне жалко Димку, он любит меня. Но это не значит, что я хочу к нему вернуться.
— Зря.
Санька изумленно вытаращилась. Принесли водку, Валера молча налил ей, себе, залпом выпил и сказал ледяным тоном:
— Лучше тебе все-таки вернуться к нему.
— Я не понимаю…
— А ты выпей.
Санька послушно влила в себя полную рюмку, закашлялась и стала жадно запивать соком. Валера молча проследил, как она вытирает красную струйку с подбородка, и продолжил:
— Все равно у нас с тобой ничего не выйдет. А с ним ты можешь создать нормальную семью, жить по-человечески, рожать детей. Я не смогу тебе дать всего, что ты заслуживаешь.
— Я у тебя ничего не прошу. Просто быть рядом.
— Сейчас просто рядом, потом не просто рядом. Не важно. Ты хорошая девушка, ты заслуживаешь нормальной жизни. Со мной только намучаешься.
— Я просто люблю тебя, просто хочу быть рядом, ничего больше, — пробормотала Санька и, как ни сдерживалась, залилась слезами.
— Ну, начинается, — процедил Валера и налил себе еще водки. Выпил, закурил и стал нервно барабанить по столу пальцами.
— Не надо так, ты совсем чужой, это не ты, — всхлипывала Санька.
Валера молча нагнулся, вытащил пакет с ее вещами и поставил на стол.
— Что это?
— Твои вещи.
— Нет.
— Да.
Валера скрестил руки и отчужденно наблюдал за Санькиными мучениями. Хвала водке, на трезвый рассудок он бы этого не выдержал.
— Куда… куда же мне идти?
— К Димону своему.
— Он не примет меня назад.
— Почему, если он все еще караулит возле работы — есть шанс.
— Караулит, чтобы дать по морде.
— Слушай, в конце концов, у тебя есть мама, папа, родственники. Ты же не сирота. Найдешь, куда пойти.
Санька молча плакала, обняв себя руками. Валера начинал злиться. Что за драма, неужели нельзя расстаться цивилизованно?
— Саша, ты сама виновата, — стал он выговаривать с нарастающим раздражением, — вбила себе в голову: судьба, судьба… Удивляюсь, почему женщины падки на всю эту ерунду? Судьба, гороскопы. Не бывает судьбы, бывают совпадения. — Санька при этих словах закрыла лицо руками и стала тихонько раскачиваться из стороны в сторону. — Господи, ну что ты как на похоронах? Скажи что-нибудь!
— Я… думала… ты меня… любишь…
— Я что, говорил тебе это? Неужели не понятно, что я просто хотел тебя трахнуть!
— Неправда!
— Элементарно! Признаюсь, я очень сильно хотел тебя трахнуть. Так сильно я, наверное, никого не хотел. В тебе что-то есть — запиши это как комплимент. Но мы уже натрахались выше крыши. Все, вопрос исчерпан.
— Нет! Я знаю, что не исчерпан. Ты ведь меня до сих пор хочешь. Разве не так? — Санька отняла руки от лица и с надеждой взглянула на Валеру. — Так, я же чувствую.
— Мало ли кого я хочу. Только этого недостаточно. Господи, да пойми ты, я тебя не люблю и жить с тобой не желаю. Нам с тобой и поговорить-то не о чем.
Санька окаменела. Она уже не плакала — просто сидела, тупо уставясь в свою рюмку, и силилась что-то сделать. Что? Выпить, закурить сигарету, налить соку, дать Валере по морде, встать и уйти? Что же делать? До последних слов она всерьез не верила в эти штучки: «я не смогу тебе дать то, что ты заслуживаешь» и прочее. Если хочет как женщину, значит, все в порядке. Но «я тебя не люблю и жить с тобой не желаю» оглушили ее. Мыслей не осталось, кроме свербящей: «Что же делать?» Валера, полюбовавшись на ее ступор несколько минут, видимо, сам решил закончить эту сцену.
— Ну ладно, я пойду. Удачи тебе…
Он не договорил и вопросительно уставился куда-то поверх Санькиной головы. Она же по-прежнему не в силах была шевельнуться и встрепенулась, только услышав знакомый голос.
— Под этого, что ль, ты легла? Быстренько же у тебя получается. Или не быстренько? Или давно уже за моей спиной стараешься?
Санька медленно повернулась и непослушными губами прошелестела:
— Димка.
Димон возвышался над ними, скрестив руки на груди и трепеща побелевшими ноздрями. Он изо всех сил пытался сохранить насмешливо — презрительное выражение лица, но пальцы гвоздями впивались в бока. Холодно взглянув в жалкие Санькины глаза, он продолжал ровным голосом:
— Жил с девушкой, думал, что знаю, оказывается — ни фига. Знал бы, что шлюха, не терпел бы Столько.
— Теперь знаешь, — убито пробормотала Санька и опустила голову. Жизнь казалась ей законченной.