Тут раздался собачий лай.
Иногда, если вы идете мимо фермы и прямо на вас выпрыгивают собаки, за ними частенько бегут хозяева, рассыпаясь в уверениях: мол, собаки лают, да не кусают; не смотрите, что они у нас здоровые волкодавы, зато в душе – чистые котята. «И мухи не обидят. Практически члены нашей семьи». Гости успокаиваются, осознав, что собачки нужны исключительно ради отпугивания воров или крупных хищников.
Никто не сказал бы ничего подобного про собак, живущих в Бичо Раро. Их было шесть, и, хотя все они были из одного помета, каждая псина отличалась от братьев и сестер мастью, размером и статью. Зато все они были как на подбор уродливы. Вообще-то должно было родиться двенадцать щенков, но эти шестеро обладали таким злобным нравом, что сожрали шестерых других щенят еще в утробе матери. Они были такие злобные, что сразу после их рождения их матушка потеряла с ними всякое терпение и оставила их под платформой на колесах, которую в Фармингтоне использовали во время фестивалей. Там их подобрал один добросердечный дальнобойщик и посадил в коробку, вознамерившись заботиться о них до отъемного возраста. Щенки оказались такими злобными, что бедняга запил и, в конце концов, бросил их в канаве недалеко от Пагоса-Спрингс. Там щенками попробовала было пообедать стая койотов, но малыши научились ходить, потом бегать, а потом сами набросились на койотов и гнали их почти всю дорогу до Бичо Раро.
Там-то их и нашла Антония Сория, мать Беатрис, подобрала и принесла домой. Щенки по-прежнему оставались очень злобными, но у Антонии характер тоже был не сахар, так что малыши ее полюбили.
Пару минут Тони держал позиции. Пит поднял оконное стекло. Шесть собак Антонии Сория рычали, бегали кругами вокруг машины, вставали на задние лапы и скалили зубы. Им еще не доводилось убивать человека, но на их мордах явственно читалось огромное желание исправить это упущение.
Вот как вышло, что когда в Бичо Раро начали зажигаться огни, Тони оказался на крыше «Меркури». Когда загорелись огни, стало ясно, что вокруг полным-полно сов. Тут были большие филины, сычи-эльфы, длинноухие и короткоухие совы; похожие на привидений сипухи с сердцевидными мордочками и малые ушастые совы, косматые и хмурые от рождения; темноглазые пестрые неясыти и пятнистые неясыти; центральноамериканские ушастые совы, глаза которых краснеют, если ночью от них отразится свет, – эти совы, как и семейство Сория, происходили не из Колорадо, а перебрались в Бичо Раро из Оахаки и решили остаться.
Собаки пытались запрыгнуть на капот автомобиля, желая добраться до Тони, и Пит включил «дворники», чтобы отвлечь животных.
– Да ты настоящий герой войны, – рявкнул Тони. Одна из собак сожрала его левый ботинок.
– Мы могли бы просто уехать отсюда, – предложил Пит. – Вам придется крепко держаться.
– Парень, только попробуй повернуть ключ зажигания.
– Сэр, вы уверены, что так лучше?
– Чертовы пеликаны[4], – проворчал Тони. В его душе росло приближающееся чудо, и совы низко кружили над крышей «Меркури». Со своего наблюдательного пункта Тони увидел на крыше одного из металлических гаражей маленьких сычей-эльфов, сидевших рядком. Большеглазые, длинноногие птицы над ним не смеялись, и всё же по спине Тони побежали мурашки.
Тем временем оставшийся на водительском месте Пит высматривал хоть какие-то признаки человеческого присутствия. Наконец он увидел человека, более того, обнаружил, что человек этот тоже на него смотрит.
На крыльце маленькой хибары стояла девушка и пристально его рассматривала. Незнакомка была одета в очень красивое свадебное платье, и у нее было очень печальное лицо. Темные волосы девушка носила гладко зачесанными и собранными в низкий пучок; ее платье намокло, как и ее кожа. Девушка стояла под крышей крылечка, однако над ней самой шел дождь: крупные капли воды возникали из ниоткуда и падали прямо на волосы, плечи, лицо и одежду девушки. У ее ног собралась лужа, веселый ручеек стекал по ступеням крыльца и исчезал в кустах. Каждый дюйм ее платья был покрыт данаидами монархами: оранжево-коричневые крылья бабочек стеклянно поблескивали – они тоже намокли. Насекомые цеплялись за платье и лишь медленно ползали туда-сюда по ткани. Бабочки чрезвычайно хрупкие летуны и не могут порхать под дождем; даже капельки росы достаточно, чтобы пригвоздить их к месту. Переизбыток воды делает их крылышки слишком тяжелыми для полетов.
Это была Марисита Лопес, одна из паломников. С тех пор как она пережила свое первое чудо, над ней всё время шел дождь, поэтому ей на голову постоянно лилась вода, и дождевые капли вытекали из ее глаз. Кому-то может показаться, что иметь рядом с собой неистощимый источник осадков – великое благо, если ты находишься в пустыне, но это не так. Земля, не готовая к внезапному приливу жидкости, отказывалась ее впитывать. Вода собиралась в лужи и растекалась во все стороны, прибивая все попадающиеся на пути всходы и побеги. Там, где прошла Марисита, буйствовали потопы, а вовсе не цветы.