В кабинете дорогого ресторана, несмотря на огромное арочное окно, было сумрачно. Петербургские зимние дни короткие, солнце словно капризное дитя не желало выходить к гостям из детской. Так, выглянуло на минутку и спряталось за облака, как за нянькину юбку.
На столе, накрытом белоснежной крахмальной скатертью, стояла электрическая лампа и её холодный свет отражался в столовых приборах. Бокалы сверкали, словно куски льда на Неве. Ольга присела на краешек стула, очарованная обстановкой. Ранее графиня её в такие заведения с собой не брала.
Официант на подносе принёс меню вместе с двумя рюмочками лимонной настойки для аппетита. Татьяна Ниловна выбрала блюда для себя и своей спутницы. Пока ждали заказ, Ольга маленькими глоточками пила настойку и смотрела в окно. Вид открывался необычайный, Исаакиевский собор, занесенный снегом, был как на ладони.
Откушав салата, соуса кумберленд, и заливного из утки, Татьяна Ниловна сунула в карман официанту чаевые и попросила привести повара. Отказать графине тот не посмел.
Алексей Иванович Шмелёв, вальяжный усатый мужчина за сорок, с удовлетворением выслушал комплименты своему кулинарному мастерству. Графиня подала бумажку, которую он развернул и прочитал. Глаза его округлились, и, судя по выражению лица, повар собрался отказать, но Её сиятельство протянула вторую бумажку, точно так же свёрнутую. Усач посмотрел на Ольгу, перечитал записку и поменял решение.
— Спасибо за добрую новость. Я надеюсь, написанное — правда и вы не разобьете сердце старика напрасной надеждой. Что ж, я выполню вашу просьбу. У вас есть письменные принадлежности?
— Конечно, я подготовилась к встрече, — Татьяна Ниловна достала дорожный набор для письма и повар принялся что-то строчить прямо в записной книжке графини.
Нина Дымова обожала готовить. И даже переехав из Москвы в швейцарскую глушь, привычек своих не изменила. Дети в детской разучивали роли к спектаклю, кухарка собиралась за продуктами, а Нина планировала провести очередной кулинарный эксперимент.
— Дениза, кроме того, что в списке, обязательно купи консервированный зеленый горошек, две банки.
— Да, мадам. Это будет гарнир к сосискам? Сосисок взять фунта три?
— Это будет секретная дегустация. Никому не слова! Сосисок возьми фунт и полфунта ветчины.
— Хорошо, мадам, — кухарка накинула платок поверх чепца, повесила корзину на руку и наконец-то ушла в лавку.
Только Дениза звала хозяйку мадам. Нина полгода пыталась приучить кухарку к другому обращению, а потом махнула рукой. Мадам так мадам, хоть горшком назови, главное, в печку не ставь. Как только кухня освободилась, госпожа Дымова достала миску, венчик и принялась готовить прованский соус. За взбиванием яичных желтков с растительным маслом и застал свою благоверную Владимир Дымов, старший брат Павла.
— Дорогая, во что играют дети?
— Когда я к ним заходила, они делали новогодний вертеп.
— Может, рождественский?
— Не может. Новогодний. Это будет кукольный спектакль.
— Я думаю, надо внимательно перечитать пьесу, которую дети выбрали для спектакля. Это влияние француженки? Там были слова, которые не подобает произносить в их возрасте.
— Про которую из двух французских подданных ты говоришь? Про гувернантку или кухарку?
— А слова тебя не интересуют?
— Думаю, твой брат не научит племянников дурному. Это он автор новогоднего опуса, который дети собираются разыграть.
Почерк у дедушки был каллиграфический, буквы он выписывал с завитушками, но четко. Анисья почти неделю изучала рецепт, основные ингредиенты были понятны, но вот пропорции и способы подготовки продуктов — нет. Она даже попросила помочь подружку, предварительно взяв с неё клятву никому не рассказывать семейную тайну, но это мало помогло, Тоня тоже не сумела расшифровать сокращенные слова.
Правда, терпения у Антонины было намного меньше и спустя пару часов мучений, она предложила обратиться к профессионалу. Осип, друг её брата, был из семьи поваров и знал толк в готовке, хоть и учился на зубного врача.
Заинтригованный брат, которому сказали только, что это секретное дело и касается оно двух влюбленных сердец, в тот же вечер навестил товарища. Компания сговорилась встретиться завтра днём после занятий, в доме на Большой Никитской.
К Анисье все трое приехали сразу после ужина. Бабушка по-прежнему сидела у окна, с таким же носком, только вместо солнца рукоделие освещала керосиновая лампа. Компания ушла в комнату к Нюсе, где девушки с замиранием сердца вручили рецепт будущему стоматологу.