— Хватит, это уже тупость какая-то пошла. Кстати, имей в виду: я вчера видел, как Карлита в кошачьем парке обжималась с Тони. Так что не рассказывай теперь, будто вы с ней мутите и всё такое, — срезал меня Начо с умным видом.
— Плохая новость — что теперь вы меня возненавидите. А хорошая — что мне пофигу, потому что после того, как я заглянул в декольте Хуаны Чичарро, на ваше мнение мне плевать. На колени, ничтожные! — воскликнул я и показал им фотку — как охотник демонстрирует голову льва, которого убил на африканском сафари.
— Мать моя женщина! — заорал Начо.
Лео ничего не сказал. Он застыл с раскрытым ртом. А Клара в это время снимала их на видео и подкалывала:
— Лео, закрой рот, а то навозные мухи налетят!
— Но… но… Чува-а-а-ак! Какой ты рядом с ней страшный! Что ты ей наплел, чтобы она с тобой сфоткалась? — воскликнул Начо, выхватив у меня мобильник.
Я рассказал, как съемочная группа приезжала в фонд и как дедушка воспользовался случаем и познакомил меня. Я обычно не распространялся о том, в каких необычных местах бываю благодаря деду, и не хвастался знакомствами со знаменитостями и важными людьми. Мне так нравилось больше: два разных мира. В одном я и дедушка, в другом — все прочие. Но тут случай того стоил. К тому же ребята никогда не просили меня что-нибудь им устроить через дедушку и не расспрашивали о нем, и это мне нравилось — одна из причин, почему мы и дружили. И мои родители тоже очень хорошо понимали эту тонкость.
Из нас четверых я учился хуже всех. В глазах окружающих Клара была идеальной девочкой. Стройняшка, блондинка с короткой стрижкой, веснушчатое личико озорного ангелочка, занимается легкой атлетикой, учится на одни восьмерки и девятки. Родители всегда говорили, что я хотя бы друзей умею выбирать. Не знаю, что бы они подумали, если бы узнали, что Клара главную пользу от своих спортивных успехов видит в том, чтобы легко убежать от охранников, если ее поймают на шоплифтинге. Или что она почти никогда не ботает: ей достаточно послушать, что рассказывает учитель, быстро перечитать конспект — и готово.
Отцу с матерью спокойнее было и оттого, что двое других моих лучших друзей были Лео и Начо. Начо они вообще обожали, потому что он ботает как бешеный. Он хочет стать авиаконструктором, уже присмотрел себе университет за границей и настроился на то, что ему нужен высший балл, чтобы туда поступить. Поэтому он отвлекается от учебы, только когда у него случается «запой» и он с головой уходит в видеоигры. Или когда горюет, что Клара не обращает на него внимания и считает только другом и что он дорос всего до метра шестидесяти пяти, а Клара уже перемахнула за метр семьдесят.
Лео тоже соответствовал критериям моих родителей: хотя учится он не лучше моего, но старается гораздо больше. Лео прекрасно понимает, что учеба ему не дается, и зубрит изо всех сил, только гранит науки сопротивляется, и он еле-еле выезжает на пятерки. Поэтому время от времени он на всё забивает и начинает ходить в спортзал по пять раз в неделю вместо двух, как обычно. Либо бросает все силы на то, чтобы написать шикарнейшие шпоры. Но об этом мои родители не в курсе — да и не надо. Еще они не в курсе, что мы все четверо пробовали курить и выпивать. Однажды даже травку думали достать, только Начо отказался наотрез: читал, что от нее нейроны гибнут, а они ему еще пригодятся. Мы его называли «мастер Начо» и прикалывались над ним, потому что он ведет себя как те «духовные мастера», которыми моя мать зачитывалась накануне развода.
Родители за меня не беспокоились — учителя им сказали, что я один из самых популярных мальчиков в классе. И что мы с друзьями хотя и не в числе лидеров, но нас уважают и считаются с нами. Отец с матерью, конечно, вздыхали над моими отметками и отсутствием интереса к учебе, но утешались тем, что я «хороший мальчик» и что наша компания «не пошла по кривой дорожке». Это я однажды подслушал от отца, когда он по телефону с матерью говорил, и мне смешно стало. А теперь, после всей этой истории с дедушкой, мне еще смешнее. А может, наоборот, совсем не смешно.
Но до катастрофы оставалось еще несколько часов, и в тот день я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, когда Анхель забирал меня из школы, чтобы везти в фонд. Мне даже неважно было, что Хуаны Чичарро со съемочной группой там уже не будет. Деду надо было еще немного поработать в кабинете, но он пообещал, что потом отвезет меня в какое-то крутое место — в какое, он не хотел заранее говорить. Мне ничего больше не оставалось, и я пошел убивать время в библиотеку фонда. Там было полно информации про несравненного Даниэля Каноседу. Дома у деда я откопал в документах один факт, который меня озадачил, и я стал искать в книгах подробности, чтобы разобраться. Наконец я кое-что обнаружил. Теперь это мне впору было воскликнуть: