— Знаешь, о чём на самом деле думают мамаши и папаши твоих одноклассников? Что денег у них полно, но надо делать вид, будто деньги им вовсе не нужны, а в глубине-то души они до смерти хотят, чтобы денег у них стало еще больше. Столько, сколько у нас с тобой, шельмец! — И дед хохотал.
Выбор школы для меня — одно из немногих сражений, где победа осталась за моим отцом. Дед предлагал оплатить мне суперэлитную гимназию, где учатся иностранцы и уроки ведут на английском, и мать была в восторге от этой идеи. Мать от всего в восторге, если не ей за это платить. Но отец уперся. Считаные разы в жизни он так упирался — со школой и еще тогда, когда дал понять деду, что зарабатывает себе на жизнь графическим дизайном и ни от самого деда, ни от фонда ему ничего не нужно. Во всём остальном отца постигает судьба койота из мультика, ну, того, которого пришибает наковальней, взрывает, сбивает автобусом и так далее, — его всегда побеждает дурацкая птица, которая говорит «бип-бип». Или «я в восторге от этой идеи».
Когда я поступил в среднюю школу, то первые дни присматривался, какая у меня там будет роль. Началка осталась позади, теперь надо было как-то себя позиционировать. Я знаю, что я ни разу не лучший ученик, не главный юморист, не самый харизматичный, не самый накачанный (я вообще скорее тощий), в общем, ни в чём я не самый. Но иногда мне в голову приходят удачные мысли — я решил держаться так, как будто моя фамилия не имеет для меня значения. Как будто я скромничаю. Как будто я никогда ею не пользуюсь (хотя я пользовался, и еще как, просто никому об этом не рассказывал). Девчонок это впечатляло. Я им улыбался, делал щенячьи глазки и приглашал в гости, чтобы они посмотрели: внук самого Виктора Каноседы живет без всякой роскоши, ни горничной-филиппинки, ни сауны, ни джакузи. Хоть я сам не понимал, почему отец сглупил и отказался оттого пентхауса с бассейном, который предлагал нам дед, но я притворялся, что одобряю решение отца, и девчонки восхищались:
— Как круто!
Мои самые любимые слова. Пароль к веселому часику на диване — за обнимашками или кое-чем поинтереснее.
Нет. Исправляюсь. Кое-чего поинтереснее не было. Врать не буду — смысла нет.
Но да, с девчонками мы обжимались. И надрывали животы над видео всяких чудаков. В этом мне нет равных — находить всяких чудаков в интернете.
С пацанами я пользовался такой же стратегией, только цель была другая: чтобы меня уважали и считали самым интересным в классе. Мне надо было пометить свою территорию, но так, чтобы меня не воспринимали как угрозу. Напоминать, что я внук Виктора Каноседы, но держаться, будто это не так. Но всё-таки быть внуком Виктора Каноседы.
Они за деньги мне делали уроки, писали всякие сочинения, когда мне было некогда или неохота (дед всегда давал мне деньги без объяснений). Или выгораживали меня, когда я забивал на школу. Меня выбрали заместителем старосты класса, хоть и знали, что мне пофигу. И мы покуривали вместе — из той пачки, которую я якобы стащил у деда. На самом деле дед сам ее мне купил (отец, понятное дело, не в курсе):
— Держи, шельмец! Попробуй, хоть будешь понимать, что это за дрянь!
За неделю до того, как случилась история с дедом, мы с отцом поругались из-за моих отметок. Эти споры у нас идут по кругу, никуда от них не деться. Нам по истории задали подготовить доклад в группах, и я свою часть поручил Раулю — он предложил хорошую цену. И хоть Лео с Начо и Кларой (с кем же еще мне быть в группе, как не с моими лучшими друзьями) пытались меня выгородить, учительница завела радар на полную и выяснила, что я ничего сам не сделал. У Марты чутье ого-го — если бы не преподавала историю, из нее бы вышел отличный криминалист.
— Так, Сальва, мы оба знаем, что на этой работе ты только написал свое имя. Она подозрительно похожа по стилю на творчество Рауля Сантамарии. Я, конечно, ничего не могу доказать, но хочу, чтобы ты понял: так больше продолжаться не может. Это уже которая по счету твоя выходка. Придется звонить родителям. На твоем месте я бы их предупредила — не хочу, чтобы мой звонок стал для них неожиданностью. Но дело твое — ты уже не маленький.
Да, Марта могла бы идти в криминалисты. Это наш классный руководитель, и, хотя она часто портит мне жизнь, чем-то она мне нравится, сам не знаю чем. Вначале она тоже тушевалась от моей фамилии, но потом это прошло и она за меня взялась — дала понять, что для нее можно не устраивать этот спектакль с милостивым взглядом свысока, который я демонстрирую (то есть демонстрировал) всем подряд. Она не такая, как остальные учителя, которые всеми силами натягивают мне оценку и ставят пять баллов вместо заслуженных четырех[2], потому что боятся, что я пожалуюсь дома, а дед наедет на директора. Марта не такая.
2
В Испании в школе 10-балльная система отметок, 5 — минимальный проходной балл. —