Роберт: Я не сказал, что я ревную, потому что я не ревнив. Я просто думал, что прежде чем ему ответить, ты посоветуешься со мной, принимать ли его здесь. Это, конечно, твой дом, но это уже десять месяцев дом, в котором живу и я.
Лео: Ну, хорошо, я спрашиваю тебя сейчас: не против ли ты, чтобы он здесь остановился? Если ты будешь ревновать, то я позвоню ему и скажу, что, к сожалению, в эти сроки я не смогу его принять.
Роберт: Да речь не о том, буду ли я ревновать, а о том, что было бы корректнее, если бы ты сначала спросил меня, исходя из отношений, которые когда-то между вами были.
Лео: Извини, но ты тоже меня не спрашивал, когда ходил в больницу навещать Боки.
Роберт: Это другое дело. Болезнь — это кое-что другое. Больные находятся вне всех категорий.
Лео: Все равно, ты мог бы спросить. Но ты же не спросил.
Пауза.
Лео: Я согласился, чтобы он остановился здесь, потому что его вопрос застал меня врасплох. Я не хотел ему отказывать, чтобы он не подумал, что я побегу советоваться с тобой. Я не хотел, чтобы он подумал, что я не свободен, что я нахожусь под твоим влиянием, что ты довлеешь на меня. Я хотел, чтобы он думал, что ты цивилизованный, широкий человек, что ты над всем этим. Не разочаровывай меня перед ним.
Роберт: Ты знаешь, я тебя не разочарую, но… Черт, что за запах?! Тартольетки сгорели!
Роберт убегает на кухню.
История вторая
Отец
В гостиную входят Ян, Томо и Отец. Снимают плащи.
Отец: На улице похолодало, а в доме все еще тепло.
Ян: Как же здорово, что ты зашел выпить с нами стаканчик. Со мной и с папой. Было бы глупо сидеть в каком-нибудь кафе рядом с кладбищем. Здесь уютнее.
Томо: Я уже сказал, один стаканчик и только десять минут. У меня еще встреча с одноклассниками.
Томо разглядывает все вокруг так, как человек осматривает знакомую комнату после долгого отсутствия.
Ян: Ну, что? Ничего не изменилось за эти пять лет… или за эти десять.
Томо: Да, все также.
Ян: Папа, ты хочешь прилечь или выпьешь с нами?
Отец: Я выпью с вами.
Ян: После того, как на кладбище тебе стало плохо, я решил, что тебе необходимо прилечь.
Отец: Нет, теперь лучше. Посижу с вами, а потом, когда Томо уйдет…
Томо: Я совсем не надолго.
Ян протягивает рюмку отцу, потом Тому.
Ян: Так, ну, давайте выпьем вместе после стольких лет.
Ян наливает Отцу, Тому, потом себе.
Ян: Ну, с приездом домой! На здоровье!
Отец: На здоровье!
Томо: На здоровье!
Они стоят молча и не знают, как продолжить разговор.
Ян: Я надеюсь, тебе понравилась новая семейная могила. Папа заказал лучших каменотесов. А мамин барельеф делал известный скульптор. Он здесь в последние годы стал очень известным… Мы ему дали все мамины фотографии, которые были. Мне кажется, он хорошо передал выражение ее лица. Она и была такая.
Пауза.
Ян: Ты, наверно, удивился, когда увидел большую могилу и мамин барельеф. Это все была папина идея, его замысел.
Отец: Но я же с тобой советовался.
Ян: Я надеюсь, тебе понравилось?
Пауза.
Томо: Нет. Мне не понравилось.
Ян: Почему?
Томо: Я не люблю слишком богатые и слишком вычурные могилы. Мне абсолютно все равно большая могила, маленькая, красивая, не красивая. Это все делается не для мертвых, а для живых. Намного важнее, какими мы были по отношению к кому-то при жизни, нежели какую могилу мы ему сделали.
Мучительная пауза.
Томо: Ну, все, я выпил, пойду!
Отец: Но ты же только что пришел. Мы даже не поговорили.
Томо: Извини, но у меня нет сил, чтобы говорить с тобой. Ян уговорил меня, но я вижу, что не могу пересилить себя и хоть как-то спокойно с тобой поговорить. Мне не надо было приходить. Лучше мне уйти раньше, чем я скажу что-нибудь, чего не хочу говорить.
Отец: Тебя не было пять лет. С маминых похорон. И до этого ты не приезжал долгих пять лет — с момента твоего неожиданного переезда в Аргентину. Неужели мне придется ждать еще пять лет, чтобы ты рассказал, как тебе живется в Буэнос-Айресе, где ты работаешь, есть ли у тебя девушка, счастлив ли ты в этой стране, в этом городе?