Большая часть моей карьеры связана с телевидением, я практически выросла на телевидении, а „“ — моя первая полнометражная студийная картина. Съемки на ТВ очень отличаются от съемок фильма, хотя этика работы в целом та же. Работая в „“, ты немного избалован тем, что, заканчивая сезон, летом ты можешь себе позволить просто отдохнуть, сделать что-то для себя, провести время с семьей...
начала свою карьеру в шесть лет как модель и актриса рекламных роликов на телевидении. Поскольку сочетать работу и учебу в школе ей не удалось, образованием ее занимались дома и на съемочной площадке. Диплом об окончании школы она получила в 16 лет, продолжая успешно трудиться в разных телесериалах и телевизионных фильмах. Наверное, так она бы и осталась работающей актрисой на ТВ, известной только тем, у кого есть время (и желание) смотреть телевизор, если бы в 2007 году не появился ситком «». Именно с этого момента у молодой актрисы появились поклонники с сайтами, запись о ней в Википедии и предложения работы в большом кино. Ну, если и не предложения, то, во всяком случае, попытки ее агента не отклонялись, а рассматривались на основании высоких рейтингов ее телешоу.
Кейли родилась в Южной Калифорнии, что, вероятнее всего, и определило ее легкий характер. Она быстро вспыхивает смехом, не обижается на откровенную глупость (или хамство) некоторых журналистов, шутит над собой, рассказывая об одержимости телевидением как зрителя. Говорить с ней хочется не о серьезном, а о всяких мелочах, много смеяться и просто хорошо провести время. Кстати, таким приветливым характером отличаются все калифорнийцы, не только именитые.
Разговор КиноПоиска с актрисой состоялся в процессе джанкета, посвященного выходу милой комедии «» и проходившего на студии Universal незадолго до релиза фильма в Штатах, в апреле. Поскольку у Кейли роль небольшая, видеоинтервью с ней не предлагалось, но круглый стол для печатной прессы был организован. То ли собственно фильм, посмотренный накануне вечером, оказал влияние на настроение журналистов, то ли сама Кейли, но разговор почти сразу принял несерьезный тон. КиноПоиск в отличие от представителей других изданий старался вести себя с подобающей ситуации профессиональной серьезностью, изо всех старался задавать вопросы, которые были бы интересны российским поклонникам сериала и Кейли. Однако, несмотря на наши усилия, сидя рядом с актрисой и нахально этим пользуясь, влезая в каждую паузу со своим вопросом, полностью завладеть интервью нам не удалось, поэтому и предлагаем вам эту сборную солянку именно в таком виде, в котором мы ее и записали.
Поскольку речь в фильме речь шла о Пасхальном Кролике с традицией дарить детям сладкое на Пасху, разговор начался традиционно о фильме, но немного с другой стороны.
— Ты веришь в Пасхального Кролика?
— Конечно, я верю в Пасхального Кролика. Я верю в Пасхального Кролика . Кто не поверит?! (Смеется.) Если серьезно, я помню, когда была совсем маленькой, моя бабушка очень любила собирать для нас огромные пасхальные корзины, заполненные конфетами, обязательно с какой-нибудь огромной мягкой игрушкой, кроликом ли, собакой ли — неважно. Я помню, что моя мама никогда не позволяла мне и моей сестре есть много сладкого. Только на Пасху и в Хэллоуин мы могли выбрать несколько конфет, остальное куда-то исчезало, и я всегда была уверена, что мама выбрасывает все это конфетное богатство в мусор. Я до сих пор люблю конфеты, это все ее вина, потому что в детстве мне их не давали столько, сколько хотелось. (Смеется.)
— А что ты бы положила в корзинку, если бы у тебя были дети?
— Мои дети меня, наверное, ненавидели бы. Я думаю, что заполняла бы корзинки какими-нибудь батончиками из натуральных овсяных хлопьев с сушеными ягодами, любой здоровой пищей. (Смеется.) Но у меня пока нет детей, и я просто об этом не думаю. Наверное, старалась бы найти игрушки, не заполненные какими-нибудь сладостями. Если подумать, то сейчас я понимаю мою маму, почему она была так строга с нами и не давала нам много сладкого. Я росла очень здоровым ребенком, никогда не имела проблем с зубами. У нас вообще была очень здоровая и спортивная семья. В нашем рационе не было ничего такого, что можно было бы назвать вредной пищей. Но с тех пор у меня образовалась какая-то нездоровая тяга к сладкому, с которой я борюсь регулярно. Хотя сохранились и здоровые привычки: я постоянно занимаюсь в спортзале, это ежедневная необходимость.
— Тебя очень хорошо знают не только в Штатах, но и в других странах именно по телесериалу «Теория Большого взрыва». Как долго уже ты в нем занята?
— Мы в финале четвертого сезона. Контракт у меня на семь сезонов. То есть до конца седьмого точно, еще два года. Единственная сложность заключается в том, что шоу меняется по ходу. Твоя героиня меняется, ты толком не знаешь, даже сценаристы не знают, что будет дальше. (Смеется.) Снимается пилот, еще несколько эпизодов, но рейтинг может показать, что шоу не выживет. Это всегда разочарование, но такова жизнь сериалов. Когда мы начали три года назад, у нас было сделано только восемь эпизодов, и в это время началась забастовка сценаристов. Мы были уверены, что шоу отменят. Хотя и нам, и зрителям шоу очень нравилось. Поэтому серии показывали снова и снова, пока длилась забастовка. Странно, что рейтинги шоу не падали, а росли. Мы и сами не могли понять, в чем дело. Так что забастовка неожиданно нам помогла каким-то непостижимым образом.
— Сериал часто показывали в самолетах.
— Да, верно! Студия в тот момент договорилась с авиакомпаниями, и нас постоянно крутили в самолетах. Я слышала отзывы зрителей, которые говорили, что не знали бы о нашем шоу, если бы не посмотрели его в полете. Это был очень умный маркетинговый ход. Многие зрители полюбили наш сериал именно в ходе забастовки, когда те восемь эпизодов показывали везде, где только было можно. Сейчас мы и в Твиттере, и на Фейсбуке есть, а тогда основную аудиторию мы получили через авиакомпании. Попасть в шоу с таким рейтингом, как у нас, — это просто исключительное везение. Раз в жизни выпадает такая возможность.
— В этом сезоне осталось еще три-четыре эпизода. А что будет потом, ты уже знаешь?
— Нет, мы не знаем даже, что будет в следующем эпизоде, снимаясь в текущем. Мы получаем тексты роли в конце съемки и начинаем работать над ними. В конце этого сезона произойдут интересные перемены с нашими героями, если судить по тому, что происходит с ними сейчас: образуются новые отношения, которые так или иначе влияют на мою героиню Пенни, например. Но я ничего толком вам сказать не могу, потому что просто не знаю, в каком направлении будет развиваться история.
— Почему вам не дают хотя бы несколько эпизодов вперед, чтобы знать, как ведут себя герои, что их ждет?
— Не знаю, честное слово, не знаю. Может быть, это идея Чака Лори, а может быть, они и сами не знают, что будет дальше. По-моему, они пишут эпизоды один за другим, и у них просто нет ничего в запасе на несколько эпизодов вперед. Может быть, они думают, что лишнее знание может отвлечь нас от текущего эпизода, как-то повлияет на нас отрицательно. Я, правда, просто не знаю. Да меня это и не беспокоит, я привыкла к такому режиму работы. Мы все привыкли.
— Вы все пятеро подписали контракт на семь сезонов?