Однако врачей было немного, кто-то умер, заразившись, а кто-то в страхе бежал. Иногда на глаза попадался зачумленный, у которого на лодыжках на кожаных ремешках висели колокольчики, извещающие прохожих о его приближении. Таким оставалось жить совсем немного. Здоровых на улицах не было. Все они покинули город и скрылись в горах. Прекрасные особняки, как и жалкие лачуги бедняков, стояли пустые. Двери заколочены досками. Те из немногих жителей, кто по какой-либо причине не сумел покинуть город, забаррикадировались в своих домах. Но и там не считали себя в безопасности.
По сообщениям авторов печальных хроник, смерть, казалось, умела проникать даже через стены. Часто настигала людей, сидевших за столом с бокалом вина в руке. Других находили утром в постели, иные погибали от обильного кровотечения. Если чума поселялась в доме, то его жильцы выставляли перед дверью охапку сена или деревянный крест, что служило предостережением для прохожих. В те времена имело широкое хождение поверье, что можно заразиться чумой при приближении к очагу заболевания на расстояние пяти метров. Бывали случаи, когда люди кончали жизнь самоубийством, ошибочно полагая, что они перешли роковую границу.
Въехав в город, Нострадамус сразу оценил истинные масштабы эпидемии и был поражен. Отыскав способного аптекаря, он приступил к лечению, широко применяя испытанное средство — свои «розовые пилюли». Сотнями раздавал их больным.
Великая «эпидемия чумы» в Провансе длилась девять месяцев, но Нострадамусу вместе с коллегами удалось уберечь от смерти многих горожан. В январе 1547 года чума в Эксе была побеждена. В благодарность городские власти назначили избавителю пожизненное содержание.
Измученный напряженной работой, бессонными ночами, выбившийся из сил, Нострадамус решил уехать в свой родной Сен-Реми.
Отъезд Нострадамуса на отдых вовсе не означал, что теперь он прекратит энергичную борьбу со страшной болезнью. Через несколько месяцев врач оказался в Лионе, где, по одним источникам, искоренял чуму, по другим — эпидемию коклюша. Справедливости ради нужно заметить, что тогда всякую заразную болезнь именовали чумой.
Слава о Нострадамусе гремела по всему югу Франции. Вообще доверие к нему как к врачу основывалось на его безбоязненном противостоянии болезни. Он без страха склонялся над сукровицей зачумленных, приближался к ним, вдыхал миазмы разлагавшихся тел. И как ни странно, так и не заразился сам. Многие его коллеги погибли, исполняя свой долг, а он (хотя и редко натягивал кожаную робу, капюшон и очки) всегда был здоров и ухитрялся сохранить при этом приятный цвет лица.
Нострадамус не раз задавался вопросом: что хранит его, что уберегает от болезни? Божественная сила Провидения? Но почему тогда она не спасла ни его жену, ни детей? Скорее всего, дело заключалось в другом. Вероятно, заражению препятствовало то, что в его организме уже находились болезнетворные бактерии. Эту гениальную догадку Нострадамус высказал за три столетия до того, как Р. Кох открыл туберкулезную палочку, обеспечивающую иммунитет от болезни…
Вернувшись из Лиона в Сен-Реми, Нострадамус продолжил прерванный отпуск. Но, очевидно, небу не было угодно, чтобы этот чародей от науки бездействовал. Вскоре он получил депешу от своего младшего брата из Салона. Тот сообщал о нескольких случаях заболевания чумой и просил оказать людям помощь.
Нострадамус вновь отправился в путь. В Салоне ему понравилось все: множество цветов, долговязые, мохнатые кипарисы, оливковые рощи, виноградники, но главное — живительный воздух.
— Боже! — воскликнул он. — Как здесь хорошо! Сколько видел дивных мест во Франции, в Италии, но ни одно из них не казалось столь милым сердцу. Здесь и умереть, вероятно, легко…
Не знал (а может, знал?) великий предсказатель, что этими словами предрек собственную судьбу: в доме на улице Пуассонь через несколько лет его настигнет гонявшаяся за ним повсюду смерть…
Брат Бертран устроил по поводу приезда старшего брата Мишеля шумную вечеринку, пригласив всех почитаемых граждан Салона и представителей местных властей. Среди приглашенных дам Мишель обратил внимание на молодую и красивую вдовушку, которую звали, как и его первую супругу, Анной (знак судьбы?). Муж Анны Позар, по мнению горожан абсолютное ничтожество, год назад неудачно упал с лошади и погиб.