Верный памяти родителя, Павел приказал произвести одновременно с погребением усопшей своей матери Екатерины II перезахоронение останков Петра III, похороненного на кладбище Благовещенской церкви Александро-Невской лавры. И вот 34 года спустя после цареубийства гроб с останками Петра III поставили открытым около гроба его покойной супруги и началось отпевание обоих. Рядом с гробом Петра III, по воле Павла, стоял его убийца Алексей Орлов, в прошлом фаворит Екатерины II. Однако этот «устрашающий» пример не испугал его недругов. Составился заговор. Павел предчувствовал недоброе и, возможно, догадывался, что его собираются низвергнуть.
Накануне рокового дня 11 марта 1801 года он был в скверном настроении. Причин было две: печальное известие из Вены, где скончалась его любимая дочь Александра, супруга эрцгерцога, и случай во время верховой прогулки. Обернувшись к сопровождавшему его полковнику Муханову, царь сказал, сильно взволнованный: «Мне показалось, что я задыхаюсь и у меня еле хватает воздуха, чтобы дышать. Я чувствую, что умираю… Разве они хотят задушить меня?» Муханов ответил: «Государь, это, вероятно, действие оттепели». Павел ничего не ответил и до самого Михайловского замка не проронил ни слова.
Как-то за день-два до этой самой верховой прогулки Павел I встретил графа Палена, главного зачинщика, явившегося с утренним рапортом, и грозно спросил:
— Вы были в Петербурге в 1762 году? (Год дворцового переворота, совершенного Екатериной, и убийства ее супруга Петра III, отца Павла.)
— Да, государь, был, — хладнокровно отвечал Пален.
— Что вы тогда делали и какое участие имели в том, что происходило в то время? — продолжал расспрашивать Павел.
— Был в рядах полка, в котором служил, и являлся только свидетелем, а не действовал, — отвечал Пален.
Император взглянул на него грозно и недоверчиво продолжал:
— И теперь замышляют то же самое, что было в 1762 году.
— Знаю, государь, — возразил Пален, нисколько не смутившись. — Я сам в числе заговорщиков!
— Как, и ты в заговоре против меня?!
— Да, чтобы следить за всеми и, зная все, иметь возможность предупредить замыслы ваших врагов и охранять вас, — спокойно сказал Пален.
Такое присутствие духа и невозмутимый вид графа не вызвали против него у императора ни малейшего подозрения. Но в отношении остальных участников заговора он приказал:
— Сейчас схватить их всех! Заковать в цепи, посадить в крепость, в казематы, сослать в Сибирь на каторгу! — возопил Павел, расхаживая скорыми шагами по комнате.
— Ваше величество, — возразил Пален, — извольте прочесть этот список: тут ваша супруга, оба сына, обе невестки — как можно взять их без особого повеления Вашего Величества?.. Взять всех под стражу и в заточение без явных улик и доказательств — это столь опасно, что можно взволновать всю Россию и не иметь еще чрез то верного средства спасти особу вашу.
Далее Пален лицемерно предложил императору довериться ему и написать собственной рукой указ, по которому он мог бы исполнить повеление государя, когда сочтет удобным. Тогда-то и будут схвачены все заговорщики.
Павел поддался на обман и написал такой указ о заключении злоумышленников в крепость.
Но и сам он не собирался сидеть сложа руки и ждать, когда с ним расправятся. Вызвал в столицу преданных людей, прежде всего начальника верных ему войск А. А. Аракчеева и генерал-лейтенанта Ф. И. Линденера. Оба они, однако, не успели приехать.
Когда Пален после разговора с царем собрался было откланяться, тот, оглядев его всего, вдруг спросил:
— Что это у вас вечно оттопыриваются карманы? Что в них такое? Позвольте мне проверить, ну хоть вот этот.
Пален похолодел. Ему показалось, что под ним разверзлась земля и он летит в пропасть. Как назло, в этом кармане у него был полный список всех заговорщиков.
— Ваше величество, — смущенно промолвил он, — там у меня просыпан табак.
Зная особое отвращение царя к нюхательному табаку, Пален рассчитал точно.
— Какая гадость, — брезгливо поморщился царь. — Ступайте скорее прочь.