Тем более что в пятницу меня ждало очередное официальное мероприятие, а я так и не научилась воспринимать их как рутину. Знаете, у меня даже появилось уважение ко всякого рода светским львицам. Пусть никакой пользы обществу от них нет, но труд это немалый, честное слово. Мне, к примеру, гораздо проще отсидеть полный учебный день на парах, а после до ночи ботать, чем несколько часов изображать из себя прожигательницу жизни и терпеть сначала все процедуры в салоне, а после все похотливые взгляды незнакомых мужчин. Но самое трудное – изображать из себя того, кем ты не являешься.
А в этот раз еще и Горин удивил требованием «будь ярче». Выбери, говорит, красное платье. И все мои доводы, что мне этот цвет не идет, и что никого я еще ни на одном мероприятии не видела в настолько ярких одеждах, никак его не впечатлили. Пришлось надевать узкое ярко-красное платье в пол. На самом деле, цвет мне вполне шел, вот только я себя в нем чувствовала нелепо и неорганично. Как пингвин в павлиньих перьях. Еще и макияж мне нарисовали слишком вызывающий. В общем, получилась некая яркая уверенная в себя стерва. Только вести себя в соответствии с заданным образом я не умела и не хотела.
В довершении всего, Ростислав познакомил меня с весьма приятным дядечкой. Подтянутый, интересный, с хорошими манерами, Григорий Пащенко явно был далеко не среднего уровня бизнесменом. Слишком хорошие манеры и слишком ощутимая властность в поведении. И, вызвав мое огромное удивление и даже испуг, Григорий стал со мой тонко, но весьма не двузначно флиртовать. Возможно, мне бы это могло понравиться, если бы я не осознавала, что если Горин просто не моего поля ягода, то Пащенко – представитель иного биологического вида. И интерес ко мне у него может быть один – гастрономический. В общем, такой слопает и не подавится, разве что изящным движением промокнет уголок рта накрахмаленной белоснежной салфеткой. О том, что по возрасту он мне мог бы быть папой, я уже не стану и упоминать.
- Ты молодец, - весьма довольный неизвестно чем сообщил на прощание Горин. Рассказал бы, что я такого хорошего сделала, может, я бы еще когда-нибудь постаралась под настроение.
Всю дорогу Ростислав чему-то радовался, стебал Павла и меня, а когда добрались до общаги – подал руку (в первый раз без всякой необходимости в виде посторонних наблюдателей) и чмокнул меня в щечку. Таким веселым еще и такой длительный период времени я видела Горина впервые за все время нашего знакомства. К моменту возвращения и мое настроение поднялось, тем более что этот вечер, благодаря общению с Григорием, вышел все же скорее приятным, чем нет. Все-таки здорово пообщаться с умным человеком! Особенно если этот умный человек не тычет поминутно тебя носом в тот факт, что ты сама до его уровня сильно не дотягиваешь (в отличие от моего глубокоуважаемого работодателя).
Естественно, от соседки факт моего приподнятого настроения скрыть не удалось, и она поспешила им воспользоваться, чтобы начать выспрашивать, откуда у меня в последнее время появились такие крутые вещи. Пришлось соврать, что крестных отдает мне ношеные шмотки своей любовницы. На это Лида начала активно фыркать, выражая свою брезгливость.
- Никогда не стала бы ношеные тряпки чьей-то любовницы донашивать как милостыню, - сообщила она, хотя меня ее мнение совершенно не интересовало.
- Тебе никто и не предлагает, - отмахнулась я. Но вот это я сказала совершенно зря, потому что соседка тут же задалась вопросом, куда бы я могла в этом наряде пойти, и где я частенько пропадаю вечерами.
От совершенно лишнего внимания Лиды избавиться так и не удалось, и, засыпая, я думала о том, каких сплетен ожидать в ближайшее время. В общем, настроение было испорчено безвозвратно. Но оказалось, что это лишь цветочки.
На следующий день Горин позвонил снова. Звонка я не слышала, поскольку в этот момент увлеченно пыталась изобразить нечто весьма отдаленно похожее на танго. Кстати, уроки танцев больше не вызывали во мне неприязни. И дело не только в том, что мой новый тренер хвалил меня по поводу и без, но и в том, что я сама начала ощущать, что у меня получается. Нет, я не стану чемпионом мира или даже чемпионом поселка Васильки по бальным танцам, но больше я не была ни коровой на каблуках, ни бегемотом на паркете, как любила называть меня мой незабвенный первый тренер. У меня начало получаться довольно сносно, а главное, я стала получать удовольствие от процесса.